Письмо литературному герою  о блудном сыне

Когда меня, мама, закрыли в одиночную камеру, я увидел решетку с “ресничками” типа жалюзи, грязные стекла, сквозь которые пробивался мутный свет, пожелтевшую парашу в углу, железные нары и сбитый в комки старый матрац… Потом обвёл взглядом забрызганные бугорками цемента серые стены, напоминающие поверхность луны или дно вулканного кратера, чтобы на них нельзя было писать, я все же  нацарапал над моим тюремным лежбищем крест… Став на колени : “Господи, если Ты есть, а я знаю, что Ты есть, прости и меня!..” И горячие слезы полились тогда из моих глаз…

Это было восемь лет назад. А сейчас, мама, наступили покаянные дни Великого поста. Так совпало, что освобожусь я через 40 дней, накануне Пасхи. Я уже не могу спать по ночам, хотя стараюсь нагрузить себя в нашей столярке до изнеможения. Засыпаю уставшим, но через пару часов открываю глаза и до утра не сплю. Сижу в курилке, читаю, или лежу с закрытыми глазами. Вижу наш дом, железную крышу, которую мы красили с отцом, наш сад, стол под яблоней, накрытый для нас, сирень и мушмулу в углу у забора, где мы просиживали с сестренкой, объедаясь сиреневыми ягодами… И первое, что я сделаю, когда вернусь, посажу яблоньку – белый налив – пусть будет память о моем освобождении.

А недавно приезжал ко мне Витя, мой потерпевший. Мы с ним переписываемся давно, я вырезал для него подарок из липы: пещеру, каменный гроб, в который был положен Христос,  и фигурку Самого Христа, выходящего из пещеры со знаменем воскресения в руках, двух Ангелов по бокам и воинов, упавших на лица от страха.