Случай распорядился, чтобы князь открыл ей дверь, и она приняла его за лакея. Ей пришлось долго ждать, пока наконец дверь открылась, поэтому князь увидел только, что «глаза ее сверкнули взрывом досады», и она «гневливо» обратилась к нему. Проводив ее в гостиную Иволгиных, князь все с тем же состраданием смотрел на нее в продолжение всей издевательской сцены, которую Настасья Филипповна приехала устроить в доме почти официально объявленного жениха.
При виде Настасьи Филипповны князь долго думал, где он мог видеть ее?«Может быть во сне...»
В доме Иволгиных разгорелся скандал, спровоцированный Настасьей Филипповной. Сестра Гани не выдержала и назвала Настасью Филипповну бесстыжей. «У Гани в глазах помутилось, и он, совсем забывшись изо всей силы замахнулся на сестру. Удар пришелся бы непременно ей в лицо. Но вдруг другая рука остановила на лету Танину руку. Между ним и сестрой стоял князь».
Разъяренный Ганя, «со всего размаха дал князю пощечину». По кодексу чести надо было Ганю вызвать на дуэль, но князь не знает кодекса чести и поступает так, как подсказывает ему совесть.
Все свидетели этой сцены были на стороне князя. Даже Настасья Филипповна как будто была взволнована. Князь поворачивается к ней и говорит с глубоким сердечным укором: «- А Вам и не стыдно! Разве Вы такая, какою теперь представляетесь! Да может ли это быть!»
В ответ на упрек князя Настасья Филипповна целует руку матери Иволгина и «быстро, горячо, вся вдруг вспыхнув и закрасневшись шепчет: «Яведь и в самом деле не такая, он угадал».
Она уходит со смятением в душе, ведь с этой минуты на свое горе она полюбила князя
При виде Настасьи Филипповны князь долго думал, где он мог видеть ее?«Может быть во сне...»
В доме Иволгиных разгорелся скандал, спровоцированный Настасьей Филипповной. Сестра Гани не выдержала и назвала Настасью Филипповну бесстыжей. «У Гани в глазах помутилось, и он, совсем забывшись изо всей силы замахнулся на сестру. Удар пришелся бы непременно ей в лицо. Но вдруг другая рука остановила на лету Танину руку. Между ним и сестрой стоял князь».
Разъяренный Ганя, «со всего размаха дал князю пощечину». По кодексу чести надо было Ганю вызвать на дуэль, но князь не знает кодекса чести и поступает так, как подсказывает ему совесть.
Все свидетели этой сцены были на стороне князя. Даже Настасья Филипповна как будто была взволнована. Князь поворачивается к ней и говорит с глубоким сердечным укором: «- А Вам и не стыдно! Разве Вы такая, какою теперь представляетесь! Да может ли это быть!»
В ответ на упрек князя Настасья Филипповна целует руку матери Иволгина и «быстро, горячо, вся вдруг вспыхнув и закрасневшись шепчет: «Яведь и в самом деле не такая, он угадал».
Она уходит со смятением в душе, ведь с этой минуты на свое горе она полюбила князя