Только совершенно не заинтересованному взгляду русская природа кажется бедной и нисколько не разнообразной. Неброская, но какая- то сосредоточённая и сразу не раскрывающееся красота её вызывает неповторимое, долго не забывающееся чувство щемящей грусти. Я не знаю ничего более трогательного, чем первый снег, который несмотря на свою хрупкость, властно манит далью еще почти не проторённых дорог.
Сколько песен сложено про зиму, сколько поэм посвящено юной красавице в сарафане из серебряной парчи, а нам всё недостаёт. Когда особенно безветренна и румяна зорька, не спеша умывается она студёным рассыпчатым снегом. А как поведёт потом синими очами из-под опушённых инеем ресниц, так каждый поверит, что такая красота никем и нигде не видана.
Чего только не вспомнишь из далёкой юности! Я до сих пор вижу дуги с узорами, писанными масляной краской, золочёную упряжь коней с лебедиными шеями, которые масленой неделе, едва не сцепившись оглоблями, наперегонки мчат нас по вовсе не узкой деревенской улице. Часто за мной приезжал брат, и мы не медля отправлялись в соседнее село. Замети в, что я загляделся по сторонам, он с непривычной мне ловкостью выталкивал меня из саней и пускал обындевевшего коня в галоп.
Только совершенно не заинтересованному взгляду русская природа кажется бедной и нисколько не разнообразной. Неброская, но какая- то сосредоточённая и сразу не раскрывающееся красота её вызывает неповторимое, долго не забывающееся чувство щемящей грусти. Я не знаю ничего более трогательного, чем первый снег, который несмотря на свою хрупкость, властно манит далью еще почти не проторённых дорог.
Сколько песен сложено про зиму, сколько поэм посвящено юной красавице в сарафане из серебряной парчи, а нам всё недостаёт. Когда особенно безветренна и румяна зорька, не спеша умывается она студёным рассыпчатым снегом. А как поведёт потом синими очами из-под опушённых инеем ресниц, так каждый поверит, что такая красота никем и нигде не видана.
Чего только не вспомнишь из далёкой юности! Я до сих пор вижу дуги с узорами, писанными масляной краской, золочёную упряжь коней с лебедиными шеями, которые масленой неделе, едва не сцепившись оглоблями, наперегонки мчат нас по вовсе не узкой деревенской улице. Часто за мной приезжал брат, и мы не медля отправлялись в соседнее село. Замети в, что я загляделся по сторонам, он с непривычной мне ловкостью выталкивал меня из саней и пускал обындевевшего коня в галоп.