Вариант 1.
утро было праздничное, жаркое; радостно, наперебой трезвонили над
донцом, над зелеными горами колокола, уносились туда, где в ясном воздухе
стремилась к небу белая церковка на горном перевале. говор гулом стоял над
рекой, а на баркасе прибывало по ней в монастырь всё больше и больше народу,
всё гуще пестрели праздничные малороссийские наряды. я нанял лодку, и
молоденькая хохлушка легко и быстро погнала её против течения по
прозрачной воде донца, в тени береговой зелени. и девичье личико, и солнце, и
тени, и быстрая речка — всё было так прелестно в это милое
я побывал в скиту — там было тихо, и бледная зелень березок слабо
шепталась, как на кладбище, - и стал взбираться в гору.
взбираться было трудно. нога глубоко тонула во мху, буреломе и мягкой
прелой листве, гадюки то и дело быстро и выскальзывали из-под ног.
зной, полный тяжелого смолистого аромата, неподвижно стоял под навесами
сосен. зато какая даль открылась подо мною, как хороша была с этой высоты
долина, темный бархат её лесов, как сверкали разливы донца в солнечном
блеске, какою горячею жизнью дышало всё кругом! то-то, должно быть, дико-
радостно билось сердце какого-нибудь воина полков игоревых, когда, выскочив
на хрипящем коне на эту высь, повисал он над обрывом, среди могучей чащи
сосен, убегающих вниз!
а в сумерках я уже опять шагал в степи. ветер ласково веял мне лицо с
молчаливых курганов. и, отдыхая на них, один-одинёшенек среди ровных
бесконечных полей, я опять думал о старине, о людях, почивающих в степных
могилах под смутный шелест седого