Здесь бил родник, а почти посередине высился могучий кряжистый дуб.
Наиболее важными из письменных источников являются летописи.
Эта фотография была сделана в 1885 году.
У старого маршала была, как и у всех остальных, продовольственная карточка.
С Востока обычай писать на коже перешел и в Грецию.
У него была привычка шевелить подбородком.
У него не будет оставаться времени ни на какие обыкновенные человеческие дела и заботы.
Обычный, нормальный человек весьма чуток на благородство и мужество.
Приподнявшись на кровати, я услышал громкие голоса, топот ног и хлопанье дверей.
Государь молчал, а мне казалось, что его звучный голос еще звучит у меня в ушах, располагая к доверию, призывая о .
В тонких изящных чертах её лица и больших тёмных глазах ещё сохранялись следы прежней красоты, но, увы, давно увядшей.
Девушка окинула мрачным взглядом помещение, а потом уселась за вторую парту в среднем ряду, сложила замком руки и упёрлась в них лбом.
Объяснение:
Здесь бил родник, а почти посередине высился могучий кряжистый дуб.
Наиболее важными из письменных источников являются летописи.
Эта фотография была сделана в 1885 году.
У старого маршала была, как и у всех остальных, продовольственная карточка.
С Востока обычай писать на коже перешел и в Грецию.
У него была привычка шевелить подбородком.
У него не будет оставаться времени ни на какие обыкновенные человеческие дела и заботы.
Обычный, нормальный человек весьма чуток на благородство и мужество.
Приподнявшись на кровати, я услышал громкие голоса, топот ног и хлопанье дверей.
Государь молчал, а мне казалось, что его звучный голос еще звучит у меня в ушах, располагая к доверию, призывая о .
В тонких изящных чертах её лица и больших тёмных глазах ещё сохранялись следы прежней красоты, но, увы, давно увядшей.
Девушка окинула мрачным взглядом помещение, а потом уселась за вторую парту в среднем ряду, сложила замком руки и упёрлась в них лбом.
Объяснение: