Прежняя привольная жизнь провинции исчезает всё более и более; вместо неё является какая-то чопорная натянутость, какой-то нелепый антагонизм, ещё не высказывающийся явно, но уже дающий себя чувствовать особого рода метанием взоров, расширением ноздрей, покороблением уст и общим рылокошением.