Рассказ арбузный переулок читать:

я пришел со двора после футбола усталый и грязный как не знаю кто. мне было весело, потому что мы выиграли у дома номер пять со счетом 44: 37. в ванной, слава богу, никого не было. я быстро сполоснул руки, побежал в комнату и сел за стол. я сказал:

— я, мама, сейчас быка съесть могу.

она улыбнулась.

— живого быка? — сказала она.

— ага, — сказал я, — живого, с копытами и ноздрями!

мама сейчас же вышла и через секунду вернулась с тарелкой в руках. тарелка так славно дымилась, и я сразу догадался, что в ней рассольник. мама поставила тарелку передо мной.

— ешь! — сказала мама.

но это была лапша. молочная. вся в пенках. это почти то же самое, что манная каша. в каше обязательно комки, а в лапше обязательно пенки. я просто умираю, как только вижу пенки, не то чтобы есть. я сказал:

— я не буду лапшу!

мама сказала:

— безо всяких разговоров!

— там пенки!

мама сказала:

— ты меня вгонишь в гроб! какие пенки? ты на кого похож? ты вылитый кощей!

я сказал:

— лучше убей меня!

но мама вся прямо покраснела и хлопнула ладонью по столу:

— это ты меня убиваешь!

и тут вошел папа. он посмотрел на нас и спросил:

— о чем тут диспут? о чем такой жаркий спор?

мама сказала:

— полюбуйся! не хочет есть. парню скоро одиннадцать лет, а он, как девочка, капризничает.

мне скоро девять. но мама всегда говорит, что мне скоро одиннадцать. когда мне было восемь лет, она говорила, что мне скоро десять.

папа сказал:

— а почему не хочет? что, суп пригорел или пересолен?

я сказал:

— это лапша, а в ней

папа покачал головой:

— ах вот оно что! его высокоблагородие фон барон кутькин-путькин не хочет есть молочную лапшу! ему, наверно, надо подать марципаны на серебряном подносе!

я засмеялся, потому что я люблю, когда папа шутит.

— это что такое — марципаны?

— я не знаю, — сказал папа, — наверно, что-нибудь сладенькое и пахнет одеколоном. специально для фон барона кутькина- а ну давай ешь лапшу!

— да ведь пенки же!

— заелся ты, братец, вот что! — сказал папа и обернулся к маме. — возьми у него лапшу, — сказал он, — а то мне просто противно! кашу он не хочет, лапшу он не капризы какие! терпеть не

он сел на стул и стал смотреть на меня. лицо у него было такое, как будто я ему чужой. он ничего не говорил, а только вот так смотрел — по-чужому. и я сразу перестал улыбаться — я понял, что шутки уже кончились. а папа долго так молчал, и мы все так молчали, а потом он сказал, и как будто не мне и не маме, а так кому-то, кто его друг:

— нет, я, наверно, никогда не забуду эту ужасную осень, — сказал папа, — как невесело, неуютно тогда было в война, фашисты рвутся к городу. холодно, голодно, взрослые все ходят нахмуренные, радио слушают ну, все понятно, не правда ли? мне тогда лет одиннадцать-двенадцать было, и, главное, я тогда быстро рос, тянулся кверху, и мне все время ужасно есть хотелось. мне совершенно не хватало еды. я всегда просил хлеба у родителей, но у них не было лишнего, и они мне отдавали свой, а мне и этого не хватало. и я ложился спать голодный, и во сне я видел хлеб. да у всех так было. известная. писано-переписано, читано-

нам нужно несколько составить вопросов из

Женька2597    3   01.10.2019 20:33    6