С пятилетнего возраста отдан я был на руки стремянному Савельичу, за трезвое поведение прич.) мне в дядьки.
Но как вино подавалось у нас только за обедом, и то по рюмочке, причем учителя обыкновенно (нареч.) и обносили, то мой Бопре очень скоро привык к русской настойке и даже стал предпочитать ее винам своего отечества, как не в пример более полезную для желудка.
Вокруг меня простирались печальные пустыни, пересеченные (прич.) холмами и оврагами.
Кибитка ехала по узкой дороге, или точнее по следу, проложенному (прич.) крестьянскими санями.
Но ветер показался мне не силен; я понадеялся добраться заблаговременно (нареч.) до следующей станции и велел ехать скорее.
На другой день поутру я только что стал одеваться, как дверь отворилась, и ко мне вошел молодой офицер невысокого роста, с лицом смуглым и отменно (нареч.) некрасивым, но чрезвычайно живым.
С пятилетнего возраста отдан я был на руки стремянному Савельичу, за трезвое поведение прич.) мне в дядьки.
Но как вино подавалось у нас только за обедом, и то по рюмочке, причем учителя обыкновенно (нареч.) и обносили, то мой Бопре очень скоро привык к русской настойке и даже стал предпочитать ее винам своего отечества, как не в пример более полезную для желудка.
Вокруг меня простирались печальные пустыни, пересеченные (прич.) холмами и оврагами.
Кибитка ехала по узкой дороге, или точнее по следу, проложенному (прич.) крестьянскими санями.
Но ветер показался мне не силен; я понадеялся добраться заблаговременно (нареч.) до следующей станции и велел ехать скорее.
На другой день поутру я только что стал одеваться, как дверь отворилась, и ко мне вошел молодой офицер невысокого роста, с лицом смуглым и отменно (нареч.) некрасивым, но чрезвычайно живым.