После долгой зимы, богатой морозами, ветрами и метелями, вдруг замечаешь, что солнце стало светить ярче, потемнели и осели сугробы, птицы шумят и суетятся на кустах, сбросивших снежные шапки.
Пора кричать: "Здравствуй, весна!" Пора снимать шубы и вязаные шапки, пора распахивать окна весенним солнцу и ветру. Если приглядеться, то март богат первыми вешними следами. На пригорках проталины, рыжеющие листвой. На крышах и балконах гирлянды сосулек. Из-под сугробов вытекают проворные ручьи.
Выбравшись за город, можно почувствовать неповторимые запахи и звуки. Свежесть талой воды смешивается с ароматами согретой коры и наливающихся почек. Деловитый стук дятла прерывают сорочьи ссоры из-за старых гнезд, треньканье синиц перекликается со звоном пищух и щелканьем снегирей.
Идешь по согретой дороге, похрустываешь настом или ломаешь тонкий лед на первых лужах, и слышится в этом треске: "Уходи, зима! Уходи!"
После долгой зимы, богатой морозами, ветрами и метелями, вдруг замечаешь, что солнце стало светить ярче, потемнели и осели сугробы, птицы шумят и суетятся на кустах, сбросивших снежные шапки.
Пора кричать: "Здравствуй, весна!" Пора снимать шубы и вязаные шапки, пора распахивать окна весенним солнцу и ветру. Если приглядеться, то март богат первыми вешними следами. На пригорках проталины, рыжеющие листвой. На крышах и балконах гирлянды сосулек. Из-под сугробов вытекают проворные ручьи.
Выбравшись за город, можно почувствовать неповторимые запахи и звуки. Свежесть талой воды смешивается с ароматами согретой коры и наливающихся почек. Деловитый стук дятла прерывают сорочьи ссоры из-за старых гнезд, треньканье синиц перекликается со звоном пищух и щелканьем снегирей.
Идешь по согретой дороге, похрустываешь настом или ломаешь тонкий лед на первых лужах, и слышится в этом треске: "Уходи, зима! Уходи!"