Ужасное бедствие описывает в своей поэме "Медный всадник" Пушкин - страшный разлив Невы в котором гибли люди, ломались сносимые волнами дома, вырывало с корнем деревья.
В центре этой стихии находится герой - Евгений. Он еще недавно мечтал о том, как счастливо и беззаботно будет жить с любимой Парашей, но теперь он смотрит на соседний берег и ужас леденит его сердце. Там, где-то среди бушующих волн осталась его возлюбленная.
Евгений не может оставаться равнодушным. Он не помня себя, лишь Нева успокоилась, спешит на другой берег и видит разрушенный двор, который и узнает только благодаря чудом устоявшей иве. Для Евгения это страшный удар - все погибло, его любовь умерла, его мечты пошли прахом, он сходит с ума.
Неприкаянный ходит он по Петербургу, а мимо все также спешат по своим делам люди, которым нет дела до погибших. Равнодушная толпа уже давно забыла про буйство стихии.
Нет отзывчивости в этой поэме. Есть только боль и ужас утраты, и равнодушие толпы. И даже царь, хотя и послал генералов народ опустил безвольно голову перед стихией - не мог он тягаться с волей бога.
Ужасное бедствие описывает в своей поэме "Медный всадник" Пушкин - страшный разлив Невы в котором гибли люди, ломались сносимые волнами дома, вырывало с корнем деревья.
В центре этой стихии находится герой - Евгений. Он еще недавно мечтал о том, как счастливо и беззаботно будет жить с любимой Парашей, но теперь он смотрит на соседний берег и ужас леденит его сердце. Там, где-то среди бушующих волн осталась его возлюбленная.
Евгений не может оставаться равнодушным. Он не помня себя, лишь Нева успокоилась, спешит на другой берег и видит разрушенный двор, который и узнает только благодаря чудом устоявшей иве. Для Евгения это страшный удар - все погибло, его любовь умерла, его мечты пошли прахом, он сходит с ума.
Неприкаянный ходит он по Петербургу, а мимо все также спешат по своим делам люди, которым нет дела до погибших. Равнодушная толпа уже давно забыла про буйство стихии.
Нет отзывчивости в этой поэме. Есть только боль и ужас утраты, и равнодушие толпы. И даже царь, хотя и послал генералов народ опустил безвольно голову перед стихией - не мог он тягаться с волей бога.