Мелкая заводь, заросшая водяным лопушником. У берега — небольшой настил, с каких обычно черпают воду. Я встал на край настила, взмахнул удочкой и вдруг почувствовал лёгкое прикосновение к ноге. Смотрю: непонятно откуда взявшийся чёрный кот, прислонясь к моей ноге, шевелит белыми усами и этак ласково глядит на меня. Я нагнулся, чтобы погладить кота, а он несколько раз потёрся мордочкой о протянутую руку да так выразительно замурлыкал, словно в губную гармошку заиграл.
Я закинул удочку. Тут же последовали поклёвка и подсечка. Перекидываю рыбёшку через себя, и, как только она закачалась над берегом, кот уже рядом и пытается поймать её лапой. Я дёрнул удочку на себя — ры-бёшка сорвалась и упала в воду.
«Пшёл вон отсюда!» — рявкнул я на кота. Тот шмыгнул в осоку. Снова закинул удочку и оглянулся: кот вновь сидел на берегу и смотрел на меня невинным взглядом.
Спокойно ловлю краснопёрку за краснопёркой и вдруг почувствовал: попалась крупная рыба. Тащу — из воды с плеском вынырнул язь. Вытаскиваю его на бе-рег и, поддерживая удочку на весу, спешу к нему по доскам. Тут-то из осоки и выскочил кот. Глаза горят. Прыгнул и намертво вцепился в язя. Леска не выдержала груза, и удочка с обрывком лески взлетела вверх, а я чуть не загремел в воду.
Когда я пришёл в себя, кот волок язя к зарослям крапивы. Я стал тыкать удочкой в крапиву — з ответ раздалось утробное урчание и хруст рыбьих костей.
...Недели через три случилось мне проходить мимо этой заводи. Кот встретил меня как старого знакомого: встал, потянулся и, доверчиво мурлыкая, пошёл навстречу.