С причудами выдалась осень. Сперва залила, отхлестала землю дождём, потом смягчилась и осыпала берёзовым листом4. А ночью внезапно ударил мороз, пошёл снег. И вся земля вокруг засветилась, точно кристальные россыпи.
Повстречался мне как-то заяц. Жмётся он по полям да по ложбинам —* нигде места себе не найдёт. Не успел косой летнюю одежду сменить:* спина бурая, а лапы и голова белые. В таком пёстром наряде его легко заметить и лисе, и волку, и филину4.
Полежал-полежал снег на пригорках и растаял. К тому времени заяц в белый наряд вырядился, как невеста на выданье. Я его на просёлочной дороге увидел, хлопнул в ладоши:
— Берегись!
Заяц припал к земле да как даст стрекача! Несётся как чумовой: не знает, где схорониться лучше. Не до смеха косому. Ведь шуба-то своя, не покупная —* наземь её не скинешь!
С причудами выдалась осень. Сперва залила, отхлестала землю дождём, потом смягчилась и осыпала берёзовым листом4. А ночью внезапно ударил мороз, пошёл снег. И вся земля вокруг засветилась, точно кристальные россыпи.
Повстречался мне как-то заяц. Жмётся он по полям да по ложбинам —* нигде места себе не найдёт. Не успел косой летнюю одежду сменить:* спина бурая, а лапы и голова белые. В таком пёстром наряде его легко заметить и лисе, и волку, и филину4.
Полежал-полежал снег на пригорках и растаял. К тому времени заяц в белый наряд вырядился, как невеста на выданье. Я его на просёлочной дороге увидел, хлопнул в ладоши:
— Берегись!
Заяц припал к земле да как даст стрекача! Несётся как чумовой: не знает, где схорониться лучше. Не до смеха косому. Ведь шуба-то своя, не покупная —* наземь её не скинешь!