Ахматова, реквием, план по главам

Вступление

Ахматова описывает атмосферу всеобщего страха, постепенно охватывающего Ленинград и всю Россию. Репрессивная машина только набирала обороты, но живые уже завидовали мертвым.  

В тюрьмы отправлялись целые «полки осужденных», а страна «корчилась» «под кровавыми сапогами».

I

Поэтесса с горечью вспоминает второй арест сына, которого увели «на рассвете». Это событие сближает ее со «стрелецкими женками», которые несколько веков назад так же пострадали от действий правителя-тирана.

II

Перед читателями предстает образ измученной, больной, одинокой женщины, которую кровавый режим лишил самых близких людей: «Муж в могиле, сын в тюрьме».

III

Поэтесса сходит с ума от горя. В тоске она представляет, что беда случилась не с ней: «Нет, это не я, кто-то другой страдает». Единственный выход – попытаться навсегда забыть обо всем случившемся.

IV

Ахматова невольно сравнивает свое нынешнее невыносимое положение с беззаботной дореволюционной жизнью. Когда-то давно она была «царскосельской веселой грешницей» и не могла даже представить себе, что будет стоять в длинной тюремной женской очереди и «слезою горячей… лед прожигать».

V

Судебное разбирательство по делу сына продолжается уже почти полтора года. В качестве последнего средства Ахматова пробовала писать письма Сталину, умоляя его пощадить Льва Гумилева («кидалась в ноги палачу»).

Поэтесса измучена неопределенностью: «долго ль казни ждать». Ее пугают чудовищные изменения в обществе: «не разобрать теперь, кто зверь, кто человек».

Ахматова уже потеряла всякую надежду на оправдание сына и предчувствует его «скорую гибель».

VI

Поэтесс обращается к своему сыну, который в ожидании приговора провел уже большой срок в заключении («легкие летят недели»).

VIII. Приговор

Летом 1939 г. Лев Гумилев был приговорен к пяти годам лагерей. Несчастная мать, услышав это «каменное слово», пытается как-то пережить беду и начать «заново научиться жить». Хотя сделать это можно, лишь окаменев душой и убив «память до конца».

VIII. К смерти

Поэтесса уже готова и даже сама ждет прихода смерти. Она согласна принять ее в любом образе: «ворвись отравленным снарядом», «с гирькой подкрадись», «отрави тифозным чадом». Лишившись единственного сына, женщина равнодушно относится к собственной жизни: «мне все равно теперь».

IX

Ахматова понимает, что страшное горе может свести ее с ума. Сопротивляться надвигающемуся «безумию» бесполезно. Вместе с ним придет долгожданное облегчение и забвение.

Больше всего поэтесса боится, что вместе с потерей рассудка лишится самых ярких воспоминаний: «сына страшные глаза», «час тюремного свиданья», «милая прохлада рук», «слова последних утешений».

X. Распятие

Поэтесса сравнивает свое состояние со страданиями Богоматери после казни Христа.

Эпилог

Ахматова стала свидетельницей и жертвой ужасной эпохи, когда «из-под век выглядывает страх», а «локоны из пепельных и черных серебряными делаются вдруг». Она призывает за всех женщин, разделивших такую же участь.

Поэтесса никогда не сможет забыть своих «невольных подруг», имена которых канули в лету. Если потомки когда-нибудь захотят воздвигнуть в ее честь памятник, Ахматова завещает поставить его у тюремной стены, где она простояла «триста часов». Этот монумент увековечит страдания «стомильонного народа» и будет служить для последующих поколений вечным напоминанием о страшной эпохе террора.

Объяснение: