Старосветские помещики Афанасий Иванович и Пульхерия Ивановна всю жизнь свою только и знают, что едят, спят, угощают, придумывают кушанья, делают запасы, объедаются, отдыхают и снова принимаются за то же. Мирно и безмятежно про водят они свою жизнь; добрые, простосердечные, радушные, они не знают ни страстей, ни желаний. Ни одно их желание не перелетало за частокол, окружающий небольшой их дворик, за плетень сада, наполненного яблонями и сливами, за деревенские избы, пошатнувшиеся на сторону, осененные вербою, бузиною и грушами. Даровой труд крепостных, обилие плодов земных, деревенская дешевизна давали им полную возможность жить покойно, уютно и счастливо. С улыбкой воспринимаются их бесконечные заботы о наливках, сушеньях, соленьях, их навязчивое гостеприимство, их наивные беседы про турку и разбойников. Мягко и ласково относится к ним автор. Но прочитавши повесть, делается грустно от сознания того, как легко разрушилось счастье старичков, причиной чему была пустота и неподвижность их жизни.
Старосветские помещики Афанасий Иванович и Пульхерия Ивановна всю жизнь свою только и знают, что едят, спят, угощают, придумывают кушанья, делают запасы, объедаются, отдыхают и снова принимаются за то же. Мирно и безмятежно про водят они свою жизнь; добрые, простосердечные, радушные, они не знают ни страстей, ни желаний. Ни одно их желание не перелетало за частокол, окружающий небольшой их дворик, за плетень сада, наполненного яблонями и сливами, за деревенские избы, пошатнувшиеся на сторону, осененные вербою, бузиною и грушами. Даровой труд крепостных, обилие плодов земных, деревенская дешевизна давали им полную возможность жить покойно, уютно и счастливо. С улыбкой воспринимаются их бесконечные заботы о наливках, сушеньях, соленьях, их навязчивое гостеприимство, их наивные беседы про турку и разбойников. Мягко и ласково относится к ним автор. Но прочитавши повесть, делается грустно от сознания того, как легко разрушилось счастье старичков, причиной чему была пустота и неподвижность их жизни.