В бескрайней степи рос ковыль. Вокруг росла трава, другой ковыль, дул ветер, и ковыль был счастлив своей жизнью. Он старался своим соседям, закрывать их от сильного ветра или дождя или от слишком сильного солнца. А иногда он мечтал о том, чтобы стать тюльпаном, какие он видел иногда на горизонте. Тюльпаны были большие и прекрасные.
Отличная зарисовка позиции «серой массы», молчаливого большинства. Нас много, мы почти неотличимы друг от друга, а ориентируемся на тюльпаны, которые видны как далекие цветовые пятна (на Филиппа Киркорова похоже, в моей фантазии). У себя внутри мы друг другу. Тут стоило бы отметить, что автор практически ничего со своей сказкой при дальнейшем анализе не делала, молчала и кивала: «Да-да», когда что-то говорили другие. Дело быстро прекратилось, как только групповое внимание соскользнуло на что-то другое. «Тюльпаном» никто становиться не собирался.
В бескрайней степи рос ковыль. Вокруг росла трава, другой ковыль, дул ветер, и ковыль был счастлив своей жизнью. Он старался своим соседям, закрывать их от сильного ветра или дождя или от слишком сильного солнца. А иногда он мечтал о том, чтобы стать тюльпаном, какие он видел иногда на горизонте. Тюльпаны были большие и прекрасные.
Отличная зарисовка позиции «серой массы», молчаливого большинства. Нас много, мы почти неотличимы друг от друга, а ориентируемся на тюльпаны, которые видны как далекие цветовые пятна (на Филиппа Киркорова похоже, в моей фантазии). У себя внутри мы друг другу. Тут стоило бы отметить, что автор практически ничего со своей сказкой при дальнейшем анализе не делала, молчала и кивала: «Да-да», когда что-то говорили другие. Дело быстро прекратилось, как только групповое внимание соскользнуло на что-то другое. «Тюльпаном» никто становиться не собирался.