Как раскрывается музыкальный образ в романсе м. глинки «я здесь

серенада глинки – «я здесь, инезилья» был написан в петербурге в 1834 году на еще неопубликованные стихи пушкина, которые сам поэт дал молодому композитору.

романс уже у пушкина производит впечатление испанской серенады, а глинка совершенно естественно подчеркивает эту особенность стихотворения, придавая мелодии и аккомпанементу соответственный национальный колорит. пушкинская серенада превращается композитором в типичный «испанский» монолог героя-любовника и лишь в середине его, как сгусток неистовой страсти, слышится восторженная хвалебная песнь.

первая часть романса иллюстрирует хрестоматийный образ испанца-всадника. глинка заглушает неуместную серьезность, придает ситуации комический оттенок, подчеркивает откровенно театрально-развлекательный, весело-беззаботный и вместе с тем стильный, в духе рыцарских времен, характер традиционной так называемой народной сцены.

музыка, правда на короткий период, преображается в среднем эпизоде, куда как раз и врывается фрагмент собственно серенады. негой и страстью проникнуты всего лишь десять тактов, а дальше вновь воцаряется атмосфера условностей, связанных с демонстрацией испанского колорита, шутки, лукавой игры, смешанной с показной галантностью и тончайшей иронией, которую композитор и не скрывает, рисуя облик героя пушкинского стиха.

от внимания композитора не укрылся ни один образный штрих, ни одна авторская интонация; нотки веселой иронии («исполнен отвагой, окутан плащом»), быстро мелькающие детали действия («с гитарой и шпагой») – на все мгновенная реакция образов мелодии и фактуры. это пробегающие приметы ночных серенад интонацию незлой пародии на жанр.

имя инезилья, вошедшее в отечественную словесность этому романсу - серенаде неизменно соединяется с образом прекрасной испанки, становится символом женской красоты, полной «особенной, дикой прелести».