заранее Металась и металась потревоженная дрема. Летела вдоль Днепра. Пролетела мертвые пристани и упала над Подолом. На нем очень давно погасли огни. Все спали. Только на углу Волынской в трехэтажном каменном здании, в квартире
библиотекаря, в узенькой, как дешевый номер дешевенькой гостиницы, комнате, сидел голубоглазый Русаков у лампы под стеклянным горбом колпака. Перед Русаковым лежала тяжелая книга в желтом кожаном переплете. Глаза шли
по строкам медленно и торжественно. "И увидал я мертвых и великих, стоящих перед богом и книги раскрыты
были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах сообразно с делами своими. Тогда отдало море мертвых, бывших в нем, и смерть и ад отдали мертвых, которые были в них, и судим был каждый по делам своим… и кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное… и увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали и моря уже нет".
По мере того как он читал потрясающую книгу, ум его становился как сверкающий меч, углубляющийся в тьму.
Болезни и страдания казались ему неважными, несущественными. Недуг отпадал, как короста с забытой в лесу отсохшей ветви. Он видел синюю, бездонную мглу веков, коридор тысячелетий. И страха не испытывал, а мудрую
покорность и благоговение. Мир становился в душе, и в мире он дошел до слов: "...слезу с очей, и смерти не будет, уже ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее Какую книгу читает Русаков? Почему автор считает «Недуг отпадал, как короста с забытой в лесу отсохшей ветви.
9) Шервинского слушали все, даже Анюта пришла из кухни и прислонилась к дверям.
- Какие такие звезды? - мрачно расспрашивал Мышлаевский.
- Маленькие, как кокарды, пятиконечные, - рассказывал Шервинский, - на папахах. Тучей, говорят, идут... Словом, в полночь будут здесь...
- Почему такая точность: в полночь... Но Шервинскому не удалось ответить - почему, так как …
Кто появится в полночь? И почему именно в полночь?