Вопрос :Кто и что попельскому стать музыкантом
ответить не кратко

1.Первый опыт, связанный с музыкой, мальчик получил, слушая игру Иохима – родительского конюха. Иохим учил Петра игре на этом простом инструменте. Мать мальчика приревновала сына к конюху: чтобы Петрусь проводил с ней больше времени, женина заказала для сына фортепиано. Мама слепца умела играть на пианино: сев за инструмент, Анна Михайловна начала играть мелодию, но Петра новая сложная, громкая музыка привела в крайнее смятение. Мальчик потерял сознание. Много позже, юноша решился уехать из дома – вместе с дядей – в сторону столицы. В Киеве юный Попельский задумал учиться музыке у именитого мастера. Однако Петр солгал близким: Максим уехал в Киев, откуда извещал Попельских о делах Петра, но сам юноша в компании слепцов ушел в направлении Почаева. В странствиях Петру открылся мир и жизнь. После путешествия душа юноши излечилась. Обман Петра раскрылся, вызвав гнев мамы, которая, впрочем, быстро простила сына. Путешествие в столицу отсрочено на один год. 2.Слепой обретает силы в музыке. Через музыку он может воздействовать на людей, рассказывать им главное о жизни, то, что так трудно понял он сам. 3.Дядя Максим пригласил в гости старинного друга. Семья Ставрученко занималась собирательством фольклора и народных песен. Приезд гостей оживил тихую, спокойную жизнь поместья Попельских. Петр сыграл для гостей на пианино. Визит гостей и восхищение игрой юноши показали юношу Попельскому его талант создавать прекрасные вещи, музыку. Окружающие отмечают его дарование и предрекают ему славу артиста, если тот продолжит обучение: "...молодые люди, еще взволнованные и возбужденные, пожимали руки музыканта, предсказывали ему широкую известность артиста." В эпилоге "...Старик слушал и ждал. Он больше, чем кто-нибудь другой в этой толпе, понимал живую драму этих звуков. Ему казалось, что эта могучая импровизация, так свободно льющаяся из души музыканта, вдруг оборвется, как прежде, тревожным, болезненным вопросом, который откроет новую рану в душе его слепого питомца. Но звуки росли, крепли, полнели, становились все более и более властными, захватывали сердце объединенной и замиравшей толпы. И чем больше прислушивался Максим, тем яснее звучал для него в игре слепого знакомый мотив. Да, это она, шумная улица. Светлая, гремучая, полная жизни волна катится, дробясь, сверкая и рассыпаясь тысячью звуков. Она то поднимается, возрастает, то падает опять к отдаленному, но неумолчному рокоту, оставаясь все время спокойной, красиво-бесстрастной, холодной и безучастной. И вдруг сердце Максима упало. Из-под рук музыканта опять, как и некогда, вырвался стон. Вырвался, прозвенел и замер. И опять живой рокот, все ярче и сильнее, сверкающий и подвижный, счастливый и светлый. Это уже не одни стоны личного горя, не одно слепое страдание. На глазах старика появились слезы. Слезы были и на глазах его соседей. «Он прозрел, да, это правда — он прозрел», — думал Максим. Среди яркой и оживленной мелодии, счастливой и свободной, как степной ветер, и, как он, беззаботной, среди пестрого и широкого гула жизни, среди то грустного, то величавого напева народной песни все чаще, все настойчивее и сильнее прорывалась какая-то за душу хватающая нота. «Так, так, мой мальчик, — мысленно ободрял Максим, — настигай их среди веселья и счастья...» Через минуту над заколдованной толпой в огромной зале, властная и захватывающая, стояла уже одна только песня слепых..."