Сорок трудный год. Омский госпиталь.Коридоры сухие и маркие.Шепчет старая нянечка: «Господи,До чего же артисты маленькие! »
Мы шагаем палатами длинными.Мы почти растворяемся в нихС балалайками, с мандолинамиИ с большими пачками книг.
Что в программе? В программе — чтение,Пара песен военных, «правильных»…Мы в палату тяжелораненныхВходим с трепетом и почтением.
Двое здесь. Майор артиллерииС ампутированной ногой,В сумасшедшем бою под ЕльнейНа себя принявший огонь.
На пришельцев глядит он весело.. .И другой — до бровей забинтован,Капитан, таранивший «мессера»Три недели назад над Ростовом.
Мы вошли. Мы стоим в молчании.Вдруг срывающимся фальцетомАбрикосов Гришка отчаянноОбъявляет начало концерта.
А за ним, не вполне совершенно,Но вовсю запевале внимая,О народной поем, о священнойТак, как мы ее понимаем…
В ней Чапаев сражается заново,Краснозвездные мчатся танки.В ней шагают наши в атаки,А фашисты падают замертво.
Здесь чужое железо плавится,Здесь и смерть отступать должна.. .И сказать бы по правде — нравитсяНам такая война.. .
Мы поем.. . Только голос летчикаРаздается, а в нем укор:«Погодите, постойте, хлопчики.. .Погодите.. . Умер майор… »
Балалайка всплакнула горестно,Торопливо, будто в бреду.. .Вот и все о концерте в госпиталеВ том далеком военном году.
1
Вечная слава героям!Вечная слава!Вечная слава!Вечная слава героям!Слава героям!Слава
Вспомним всех поименно,горем вспомним своим…Это нужно —не мертвым!Это надо —живым!Вспомним гордо и прямопогибших в борьбе…
Есть великое право:забыватьо себе!Есть высокое право:пожелатьи посметь!..
Сталавечною славоймгновеннаясмерть!
Сорок трудный год. Омский госпиталь.
Коридоры сухие и маркие.
Шепчет старая нянечка: «Господи,
До чего же артисты маленькие! »
Мы шагаем палатами длинными.
Мы почти растворяемся в них
С балалайками, с мандолинами
И с большими пачками книг.
Что в программе? В программе — чтение,
Пара песен военных, «правильных»…
Мы в палату тяжелораненных
Входим с трепетом и почтением.
Двое здесь. Майор артиллерии
С ампутированной ногой,
В сумасшедшем бою под Ельней
На себя принявший огонь.
На пришельцев глядит он весело.. .
И другой — до бровей забинтован,
Капитан, таранивший «мессера»
Три недели назад над Ростовом.
Мы вошли. Мы стоим в молчании.
Вдруг срывающимся фальцетом
Абрикосов Гришка отчаянно
Объявляет начало концерта.
А за ним, не вполне совершенно,
Но вовсю запевале внимая,
О народной поем, о священной
Так, как мы ее понимаем…
В ней Чапаев сражается заново,
Краснозвездные мчатся танки.
В ней шагают наши в атаки,
А фашисты падают замертво.
Здесь чужое железо плавится,
Здесь и смерть отступать должна.. .
И сказать бы по правде — нравится
Нам такая война.. .
Мы поем.. . Только голос летчика
Раздается, а в нем укор:
«Погодите, постойте, хлопчики.. .
Погодите.. . Умер майор… »
Балалайка всплакнула горестно,
Роберт Рождественский — Реквием (Вечная слава героям): СтихТоропливо, будто в бреду.. .
Вот и все о концерте в госпитале
В том далеком военном году.
1
Вечная слава героям!
Вечная слава!
Вечная слава!
Вечная слава героям!
Слава героям!
Слава
Вспомним всех поименно,
горем вспомним своим…
Это нужно —
не мертвым!
Это надо —
живым!
Вспомним гордо и прямо
погибших в борьбе…
Есть великое право:
забывать
о себе!
Есть высокое право:
пожелать
и посметь!..
Стала
вечною славой
мгновенная
смерть!