Сообщение на тему :
создание комедии "пинская шляхта"

Объяснение:

Помимо концерта Леонтьева, который не очень привлекал меня изначально, одновременно на двух площадках играли два белорусских спектакля. Гостюхин в собственной постановке исполнял "Анну Снегину" Есенина, а национальный театр имени Янки Купалы - "Пинскую шляхту". Белорусские коллеги в один голос убеждали идти на "Шляхту". Но я бы может успел и туда и туда, мне не привыкать и по Москве бегать, а Витебск - не Москва, однако хлынул такой ливень, что пришлось бы не бежать, а плыть. И я решил сосредоточиться на белорусской национальной классике. Опыт восприятия спектаклей на белорусском языке у меня уже был, и не слишком удачный, однако я заранее постарался побольше выяснить про пьесу Винцента Дунина-Марцинкевича , чтобы понимать действо хотя бы на уровне сюжета. Сюжет, впрочем, нехитрый - парень и девушка из двух обедневших дворянских родов друг друга любят, а их родители враждуют, но все в итоге примиряются. Такого рода комедии-водевили есть, наверное, в каждой национальной драматургии - "За двумя зайцами" Старицкого, "Ханума" Цгарели, но эти известны больше. С "Пинской шляхтой" до сих пор мне сталкиваться не доводилось, поэтому важен не только сюжет, но и контекст. Пьеса написана и действие происходит во второй половине 19 века. После раздела Польши русские захватили Белоруссию, а поскольку белорусы еще и поддерживали Наполеона, предполагая в нем освободителя от русского ига, в итоге они оказались на собственной родной земле угнетаемым нацменьшинством. Каковым, в сущности, пребывают и поныне, что уже само по себе придает пьесе политическую остроту. Но Пинигин идет дальше. Днем с ним была творческая встреча в формате "звездного часа", и неслучайно он постоянно ссылался на Туминаса и театр Вахтангова. В "Пинской шляхте", с одной стороны, очевидно влияние броской "классической" вахтанговской эстетике, с другой, Пинигин, как и Туминас, находит в водевильно-мелодраматических коллизиях совершенно неожиданные повороты. Белорусы изучают пьесу Дунина-Марцинкевича в школах, но воспринимают ее либо как чистый водевиль, либо как сатиру на разборки выродившихся местечковых феодалов. Пинигин сумел поднять ее до политической сатиры и даже до трагедии. Шляхтичи здесь - только внешне убогие, по факту именно они - последние носители национально-патриотического духа Беларуси. А ассесор, ставленник русской имперской власти, не только проводит политику русского православного империализма, но и сознательно, корыстно стравливает белорусов между собой, обирая их и оставляя в еще большем убожестве. Ассесора играет актер Виктор Манаев, который считается звездой театра, и это действительно так, я убедился (а Гостюхин, на которого я так и не дошел, говорят, совсем деградировал). Марысю, влюбленную девушку - Анна Хитрик, вышедшая незадолго до гастролей из декрета. Местные зрители сказали, что "Пинскую шляхту", которая поставлена два-три года назад, уже привозили в Витебск раньше, но публики тем не менее было много. Водевильная форма Пинигиным сохранена и даже усилена - за счет вставных куплетных номеров, за счет имитации инструментального ансамбля в париках в первой половине спектакля, затем те же актеры преображаются в шляхтичей. Кстати, в одном из куплетов поется о том, что белорусы - не поляки и не русские, и не пошли бы те и другие в... (слово не произносится, но по рифме предполагается "у сраку" - на удивление у меня не возникло проблем восприятия белорусской речи в этом спектакле). Финал же - просто реквием. Стравивший шляхтичей ассесор увозит целую телегу награбленного у белорусов добра, а сами они убивают друг друга дубьем. Но затем встают, и из под последних рубашек достают старые шляхетские знамена, разворачивают их на стягах. Может, из контекста легкомысленной пьесы такая пронзительная кода вытекает и не вполне логично, но в контексте белорусской истории и сегодняшнего дня страны она звучит с потрясающей мощью.