Я считаю, что образ Старцева страшен. Не зря его называют "Ионычем", потому что к 31 годам он сильно изменяется как и внешне, так и внутренне. Если раньше, когда он был молодым доктором, энергичным, подающим амбиции надежды, то потом он сильно пополнел, стал пассивным, ездит на тройке с колокольчиком. Голос стал тонким, резким, характер – тяжелым.
Ионычу впоследствии становится скучно, его жизнь превратилась в существование, потому что теперь ничто его не интересует, ведь у него громадная практика в городе, заработал себе целое состояние (было имение, с читал зеленые и желтые бумажки (деньги ), наслаждался при этом).
«Это вы про каких Туркиных? Это про тех, что дочка играет на фортепьянах?»
Отсутствие каких-либо человескиъ чувств, его голос в конце рассказа вызывает содрогание: это голос омертвевшей души.
Он становится брюзгой, проявляет много недовольства, но вслух не высказывает.
Я считаю, что образ Старцева страшен. Не зря его называют "Ионычем", потому что к 31 годам он сильно изменяется как и внешне, так и внутренне. Если раньше, когда он был молодым доктором, энергичным, подающим амбиции надежды, то потом он сильно пополнел, стал пассивным, ездит на тройке с колокольчиком. Голос стал тонким, резким, характер – тяжелым.
Ионычу впоследствии становится скучно, его жизнь превратилась в существование, потому что теперь ничто его не интересует, ведь у него громадная практика в городе, заработал себе целое состояние (было имение, с читал зеленые и желтые бумажки (деньги ), наслаждался при этом).
«Это вы про каких Туркиных? Это про тех, что дочка играет на фортепьянах?»
Отсутствие каких-либо человескиъ чувств, его голос в конце рассказа вызывает содрогание: это голос омертвевшей души.
Он становится брюзгой, проявляет много недовольства, но вслух не высказывает.