"Женщина какая‑то сидит. Спиной к парню, а по косе видать – девка. Коса ссиза‑черная и не как у наших девок болтается, а ровно прилипла к спине. На конце ленты не то красные, не то зеленые. Сквозь светеют и тонко этак позванивают, будто листовая медь."
"Девка небольшого росту, из себя ладная..."
"А одежа и верно такая, что другой на свете не найдешь. Из шелкового, слышь‑ко, малахиту платье. Сорт такой бывает. Камень, а на глаз как шелк, хоть рукой погладить."
Она красива.
"И платье на ней – на Хозяйке‑то – меняется. То оно блестит, будто стекло, то вдруг полиняет, а то алмазной осыпью засверкает либо скрасна медным станет, потом опять шелком зеленым отливает."
"Ну, конечно, против малахитницы где же ей красотой равняться!"
"Камешки холодные, а рука, слышь‑ко, горячая, как есть живая, и трясется маленько."
"Сама тоже на ноги вскочила, прихватилась рукой за камень, подскочила и тоже, как ящерка, побежала по камню‑то. Вместо рук‑ног – лапы у ее зеленые стали, хвост высунулся, по хребтине до половины черная полоска, а голова человечья..."
"И сейчас же за горку, только хвост зеленый мелькнул."
"...ящерку зеленую видели, да такую большую, каких и вовсе в наших местах не бывало. Сидит будто над покойником, голову подняла, а слезы у ей так и каплют."
Молодая утка, с нетерпением ожидает, когда у нее выведутся утята. Самым последним на свет появился утенок, не похожий на других. Сначала мать защищала его, но скоро мнение других пересилило ее собственное, и она, как и все, стала недолюбливать своего птенца. Она отталкивает от себя птенца, унижает его, как все остальные обитатели птичьего двора.
Хозяйка Медной горы - и девушка, и ящерица.
"Женщина какая‑то сидит. Спиной к парню, а по косе видать – девка. Коса ссиза‑черная и не как у наших девок болтается, а ровно прилипла к спине. На конце ленты не то красные, не то зеленые. Сквозь светеют и тонко этак позванивают, будто листовая медь."
"Девка небольшого росту, из себя ладная..."
"А одежа и верно такая, что другой на свете не найдешь. Из шелкового, слышь‑ко, малахиту платье. Сорт такой бывает. Камень, а на глаз как шелк, хоть рукой погладить."
Она красива.
"И платье на ней – на Хозяйке‑то – меняется. То оно блестит, будто стекло, то вдруг полиняет, а то алмазной осыпью засверкает либо скрасна медным станет, потом опять шелком зеленым отливает."
"Ну, конечно, против малахитницы где же ей красотой равняться!"
"Камешки холодные, а рука, слышь‑ко, горячая, как есть живая, и трясется маленько."
"Сама тоже на ноги вскочила, прихватилась рукой за камень, подскочила и тоже, как ящерка, побежала по камню‑то. Вместо рук‑ног – лапы у ее зеленые стали, хвост высунулся, по хребтине до половины черная полоска, а голова человечья..."
"И сейчас же за горку, только хвост зеленый мелькнул."
"...ящерку зеленую видели, да такую большую, каких и вовсе в наших местах не бывало. Сидит будто над покойником, голову подняла, а слезы у ей так и каплют."
Объяснение:
если не правильно извени ಥ‿ಥ
Молодая утка, с нетерпением ожидает, когда у нее выведутся утята. Самым последним на свет появился утенок, не похожий на других. Сначала мать защищала его, но скоро мнение других пересилило ее собственное, и она, как и все, стала недолюбливать своего птенца. Она отталкивает от себя птенца, унижает его, как все остальные обитатели птичьего двора.