Скажите легкие стихи Гайдара

Наблюдатель

– Товарищ Сергеев, – сказал комбат,

Снарядов полет не виден,

Попробуй взберися на этот дуб,

Быть может, и что-нибудь выйдет.

И вот к верхушке в густую листву

Ползет наблюдатель скорее…

– Готово… вижу. – А в ответ ему

Команда:

– Огонь… бат-тар-рея! —

Рвануло… Завыла железная смерть,

А по дубу в ответ пулемет…

И крикнул Сергеев, наморщив лоб:

– Двести шагов недолет!

Опять внизу рванулась сталь,

А пуля за пулей у виска поет.

– Слезай! – наблюдателю снизу кричат.

А он:

– Сто шагов перелет!

Пуля железной пчелой ужалила,

Когда рявкнул третий залп.

Судорожно вздрогнул наблюдатель, падая,

Крепко навек закрывая глаза.

Но, прежде чем упасть к земле,

Крикнул он, торжествуя, четко:

– Батарея кроет прямо в цель,

Давай по белым без счета!

Еще и еще раз в эти метельные дни

Надо вспомнить о том, что Как в пурге пулеметной трехдюймовок огни

Зажигались светло.

Опоясанные лентой ружейных патрон,

Через пепел, огни и преграды,

От Урала до Киева,

Со всех сторон,

Торопясь, собирались бригады.

В те дни паровозов хриплые гудки

Гудели у Донбасса, Каспия, Волги.

Были версты тогда коротки,

Но зато

Были схватки долги.

И в патронах вместо свинца

Был заряд огневого задора,

А глаза солдат в обоймах лица

Зажигались огнями, как порох.

И тогда, в метельные дни,

Когда солнце бронь снега било,

По снегу куда ни взгляни —

Эшелоны да цепи… Дым, шинельная Русь,

Казачье седло…

И усадьбы ничьи, и поместья ничьи,

А по талому снегу — кровяные ручьи.

По ночам — от пожаров светло.

И вот, разделенный баррикадами лет,

Веков,

Помню я февральский дым,

Батальоны с винтовками без штыков,

Которые тянулись, не гнулись, а шли.

Шли и жгли…

Путали левую ногу с правой,

Катились ручьями, потоками, лавой.

Пели «Варшавянку», «Березоньку», «Соловья»,

Пулеметным гиканьем пугали пургу.

Хохотали в зеленые глаза офицерскому сброду:

— Идешь ты, иду и я!

— Куда?

— В огонь, в воду… на черта, на дьявола,

Если он будет ставить революции преграды. —

И вот

Полк за полком — бригада,

Наконец, дивизии, рожденные в зареве дымных зорь.

— Белый, сдавайся, офицер, не спорь…

С плеч прочь погоны, палач! —

Офицер на коня… Офицер вскачь —

В черных черкесках, в зеленых бешметах,

В сердце ненависть, в душе страх.

И мчались офицеры ото всех сторон

Туда, где орлы о двух головах,

Туда,

Где казаки, где Дон.

Так, в пулеметной пурге,

На две половины хряснул край,

И гаркнул кто-то с Дона властно:

— Это мое! —

Но гневно в ответ

Крикнула кровью Красная:

— Это наше… Отдай!

Не хочешь?

Точишь нож в спину из офицерских отрядов?

Все равно — нас миллионы —

Отдашь!

Эй, справа, поротно, побатальонно…

Без штыков в штыковую атаку

Марш, ма-а-р-ш!

Объяснение: