Была пора - они любили, Но их злодеи разлучили; А верность с правдой не в сердцах Живут теперь, но в небесах. Навек для них погибла радость; Терниста жизнь, без цвета младость, И мысль, что розно жизнь пройдет, Безумства яд им в душу льет... Но в жизни, им осиротелой, Уже обоим не сыскать, Чем можно б было опустелой Души страданья услаждать. Друг с другом розно, а тоскою Сердечны язвы все хранят, Так два расторгнутых грозою Утеса мрачные стоят: Их бездна моря разлучает И гром разит и потрясает, Но в них ни гром, ни вихрь, ни град, Ни летний зной, ни зимний хлад Следов того не истребили, Чем некогда друг другу были.
Легко порой поддаться искушенью, и плыть вот так не ощущая времени и цели, и жить лишь тем - что все умрем, и не менять свое мировозренье, Даже если все меняется кругом. Я часто сам боюсь таких исходов, Боюсь быть схваченным слепым пороком, И слабым быть боюсь, ведь это так легко, Ведь раз осечку дашь, а вновь воскреснуть, Может быть уже не суждено
Но их злодеи разлучили;
А верность с правдой не в сердцах
Живут теперь, но в небесах.
Навек для них погибла радость;
Терниста жизнь, без цвета младость,
И мысль, что розно жизнь пройдет,
Безумства яд им в душу льет...
Но в жизни, им осиротелой,
Уже обоим не сыскать,
Чем можно б было опустелой
Души страданья услаждать.
Друг с другом розно, а тоскою
Сердечны язвы все хранят,
Так два расторгнутых грозою
Утеса мрачные стоят:
Их бездна моря разлучает
И гром разит и потрясает,
Но в них ни гром, ни вихрь, ни град,
Ни летний зной, ни зимний хлад
Следов того не истребили,
Чем некогда друг другу были.
и плыть вот так не ощущая времени и цели,
и жить лишь тем - что все умрем,
и не менять свое мировозренье,
Даже если все меняется кругом.
Я часто сам боюсь таких исходов,
Боюсь быть схваченным слепым пороком,
И слабым быть боюсь, ведь это так легко,
Ведь раз осечку дашь, а вновь воскреснуть,
Может быть уже не суждено