Алексею Мересьеву было трудно пройти 1000 шагов, он пытался переключить своё внимание на подсчёт, чтобы хоть чуть чуть ослабить боль, пройдя пятьсот шагов, начал путать и врать, уже не мог думать ни о чём другом, кроме жгучей и дёргающей боли. Но всё же он сумел пройти эту 1000 шагов. Он, уже не имея сил присесть куда то, упал лицом на снег. Прижимался к нему лбом и висками в которых стучала кровь и испытывал несказанное блаженство от леденящего прикосновения.
Алексею Мересьеву было трудно пройти 1000 шагов, он пытался переключить своё внимание на подсчёт, чтобы хоть чуть чуть ослабить боль, пройдя пятьсот шагов, начал путать и врать, уже не мог думать ни о чём другом, кроме жгучей и дёргающей боли. Но всё же он сумел пройти эту 1000 шагов. Он, уже не имея сил присесть куда то, упал лицом на снег. Прижимался к нему лбом и висками в которых стучала кровь и испытывал несказанное блаженство от леденящего прикосновения.