Но есть не меньшие чудеса: улыбка, веселье, прощение, и – вовремя сказанное, нужное слово. Владеть этим – значит владеть всем.
Море и любовь не терпят педантов
Теперь дети не играют, а учатся. Они все учатся, учатся и никогда не начнут жить. Все это так, а жаль, право, жаль.
Но есть не меньшие чудеса: улыбка, веселье, прощение, и – вовремя сказанное, нужное слово.
Так, – случайно, как говорят люди, умеющие читать и писать, – Грэй и Ассоль нашли друг друга утром летнего дня, полного неизбежности.
Теперь дети не играют, а учатся. Они все учатся, учатся и никогда не начнут жить.
«Скажи, почему нас не любят?» – «Э, Ассоль, – говорил Лонгрен, – разве они умеют любить? Надо уметь любить, а этого-то они не могут».
Да будет мир пушистой твоей голове!
Счастье сидело в ней пушистым котенком
Счастье сидело в ней пушистым котенком.
Но есть не меньшие чудеса: улыбка, веселье, прощение, и – вовремя сказанное, нужное слово. Владеть этим – значит владеть всем.
Море и любовь не терпят педантов
Теперь дети не играют, а учатся. Они все учатся, учатся и никогда не начнут жить. Все это так, а жаль, право, жаль.
Но есть не меньшие чудеса: улыбка, веселье, прощение, и – вовремя сказанное, нужное слово.
Так, – случайно, как говорят люди, умеющие читать и писать, – Грэй и Ассоль нашли друг друга утром летнего дня, полного неизбежности.
Теперь дети не играют, а учатся. Они все учатся, учатся и никогда не начнут жить.
«Скажи, почему нас не любят?» – «Э, Ассоль, – говорил Лонгрен, – разве они умеют любить? Надо уметь любить, а этого-то они не могут».
Да будет мир пушистой твоей голове!
Счастье сидело в ней пушистым котенком
Счастье сидело в ней пушистым котенком.