Проблематика творчества и судьба художника в романе «Мастер и Маргарита»

В романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита» есть герой, который не назван по имени. Он сам и окружающие называют его Мастером. Слово это пишется с большой буквы, потому что необыкновенна сила таланта этого человека. Проявилась она в романе о Понтии Пилате и Иешуа. Его не называют по имени, видимо, потому, что он — олицетворение трагической судьбы художника в том мире, в который он приходит со своим романом.

Обратите внимание, что впервые мы встречаемся с Мастером в психиатрической больнице, которая в романе названа «домом скорби». Это продолжение страшного реального мира уже потому, что, принимая больных, здесь спрашивают в первую очередь, являются ли они членами профсоюза.

Жизнь Мастера, историка по образованию, была бесцветной. Однако была у него мечта — написать роман о Понтии Пилате, воплотить собственное видение истории, произошедшей две тысячи лет тому назад в древнем иудейском городе. Вскоре представилась возможность осуществить эту мечту — он выиграл сто тысяч рублей. Мастер весь отдался работе. Вместе с творчеством приходит к нему настоящая любовь — он встречает Маргариту. Именно Маргарита назвала его Мастером, торопила его, сулила ему славу.

Роман был дописан. «Ия вышел в жизнь, держа его в руках, и тогда моя жизнь кончилась!» Начинаются испытания: роман не принят к печати, удалось напечатать лишь часть, критика отозвалась на публикацию разгромными статьями. Мастер подвергается аресту, попадает в психиатрическую больницу. «Мой бедный окровавленный Мастер!» — говорит М. Булгаков в пьесе о Мольере. По М. Булгакову, «окровавленность», тяжелые испытания — гарантия подлинности судьбы художника. На фоне других писателей МАССОЛИТа Мастер выделяется именно своей подлинностью. М. Булгаков показывает, что у этих так называемых творческих людей совсем не творческие интересы. Они мечтают только о дачах («дач всего двадцать две, нас в МАССОЛИТе три тысячи»), о творческих отпусках (здесь все точно рассчитано: до двух недель — на рассказ-новеллу, до одного года — на роман), о том, чтобы вкусно и дешево поесть. Читатель имеет возможность понаблюдать, как проходит лишь один вечер в МАССОЛИТе, но вслед за автором готов воскликнуть: «Словом, ад... О боги, боги мои, яду мне, яду...» Но этого мало. Они творят в условиях несвободы, и это кажется им вполне нормальным. Темы произведений писателям навязывают, так же как и исполнение: недаром Берлиоз в начале романа отчитывает Бездомного, что он не сумел написать, как требовалось, заказанную ему религиозную поэму. Авторы эти (во всяком случае, многие из них, например Бездомный, Рюхин) прекрасно осознают, что таланта у них нет, они не верят в то, что пишут. Совсем иначе с произведением Мастера. Тему своего романа он выбирает свободно, но с этой свободой не так все Обратим внимание, что текст романа Мастера в булгаковском романе существует как бы помимо Мастера. Вначале мы узнаем этот текст из рассказа Воланда, затем из сна Бездомного и лишь в конце, когда мы знаем, что роман сожжен, — из восстановленной Боландом рукописи. Эта ситуация символична: «рукописи не горят», потому что подлинное художественное творчество существует не только на бумаге и даже не только в сознании художника. Оно существует объективно, как реальность, равноправная жизненной, и писатель ее не столько создает, сколько угадывает («Как я все угадал!» — говорит Мастер).  Воланд, обращаясь к Мастеру, заметил: «Ваш роман вам принесет еще сюрпризы». Это произошло и с книгами самого М. Булгакова. Теперь русская литература XX века немыслима, непредставима без «Белой гвардии», «Собачьего сердца», «Мастера и Маргариты».

Объяснение: