Одним из самых распространенных мотивов в литературе о Гумилёве стал «зверский» характер убийства заговорщиков. К. И. Чуковский заносит 1 января 1922 года в дневник реплику писательницы М. В. Ватсон о том, что Гумилёв был «зверски расстрелян»30. Ю. П. Анненков в своей «Повести о пустяках» утверждает, что Гумилёв был даже не расстрелян, а забит прикладами — «чтобы не слышно было выстрелов» (какие-либо ссылки на источник в этом полубеллетристическом произведении отсутствуют)31. О брошенном в яму «окровавленном прахе» Гумилёва упоминает В. В. Вейдле32.
Другой распространенный мотив в мемуаристике — мужество Гумилёва перед расстрелом. Здесь авторы полагаются исключительно на сведения, полученные «из третьих рук», а заодно на собственную фантазию. Для этого цикла версий весьма характерна вера в Гумилёвский героизм. «Я не знаю подробностей его убийства, — признается А. Н. Толстой, — но, зная Гумилёва, знаю, что стоя у стены, он не подарил палачам даже взгляда смятения и страха»33. Н. А. Оцуп заявляет, что и без свидетельств очевидцев друзьям покойного было ясно: Гумилёв умер «достойно своей славы мужественного и стойкого человека»34. О том, как умер Гумилёв, пытается представить Э. Ф. Голлербах: «Думаю: мужественно, с полным самообладанием»35. Р. В. Плетнев полагает, что Гумилёв улыбался в лицо своим расстрельщикам36. Свою версию случившегося предложил и В. В. Набоков: «Одной из главных причин, по которой <…> ленинские бандиты казнили Гумилёва, русского поэта-рыцаря, было то, что на протяжении всей расправы <…> поэт продолжал улыбаться»37.
Другой распространенный мотив в мемуаристике — мужество Гумилёва перед расстрелом. Здесь авторы полагаются исключительно на сведения, полученные «из третьих рук», а заодно на собственную фантазию. Для этого цикла версий весьма характерна вера в Гумилёвский героизм. «Я не знаю подробностей его убийства, — признается А. Н. Толстой, — но, зная Гумилёва, знаю, что стоя у стены, он не подарил палачам даже взгляда смятения и страха»33. Н. А. Оцуп заявляет, что и без свидетельств очевидцев друзьям покойного было ясно: Гумилёв умер «достойно своей славы мужественного и стойкого человека»34. О том, как умер Гумилёв, пытается представить Э. Ф. Голлербах: «Думаю: мужественно, с полным самообладанием»35. Р. В. Плетнев полагает, что Гумилёв улыбался в лицо своим расстрельщикам36. Свою версию случившегося предложил и В. В. Набоков: «Одной из главных причин, по которой <…> ленинские бандиты казнили Гумилёва, русского поэта-рыцаря, было то, что на протяжении всей расправы <…> поэт продолжал улыбаться»37.