Почему щедрин выстраивает галерею своих героев не пр по принципу прямой аналогии с реальным ходом российской , а по принципу абсурда, гротеска?

В сумасшедшем мире начала XXI века искусство обратилось к корневым и сущностным своим структурам, перепробовав все мыслимые формы воздействия на зрителя. И вспомнило о катарсисе. О пути возвышающего душу потрясения.
Стремление к очищению через страдание ? родовое свойство человеческой души, которая по природе своей христианка. Искусство дарит человеку счастливый шанс пройти это очищение через переживание прекрасного. 
Сформировавшееся в рамках античной классики понятие катарсиса оказалось генетически связано с классицизирующими течениями в искусстве. Родство прослеживается и с сакральными представлениями. Художник Дмитрий Белюкин так говорит об этом: ?Классическое искусство всегда будет нужно людям, воспринимающим мир в гармонии, созданной Божьим промыслом. Приблизиться к этой гармонии ? главная для меня задача.? Другие направления также пытались почувствовать такую ?точку перелома?, разделившую мировое искусство на гармонизирующее и деструктивное, стремились дать человеку ориентиры в трагическом путешествии по житейскому морю, но их попытки страдали некоей неполнотой ? отсутствие ясно обозначенного идеала оставляло зрителя-читателя в растерянности и смущении. Классицизм же, равно как и следующие за ним позднейшие, вплоть до современных направления, целен в своей ясности изложения образа и определения позиции автора. Ясность вырастает на базе ставшего общепринятым и общепризнанным художественного языка ? языка видимого мира. Он отличен от языка словесного и тем более от концептуальной зашифрованности смыслов в ?актуальном? искусстве. Как сказал персонаж У. Эко: ?знаки и знаки знаков используются только тогда, когда недостаёт вещей?. А язык ? фундамент любой культуры. Язык объединяет и собирает людей.
Последние десятилетия дали в России целую плеяду художников, обращённых своим творчеством к воплощению гармонии в зримом образе. И среди них обозначился ряд авторов, понимающих свою задачу как выстраивание, если пользоваться музыкальной терминологией, мелодии по законам гармонических тональных отношений. Такое построение возможно лишь на основе представлений об идеальном порядке и мира звуков (или красок), и бытия в целом. Художника томит ?тоска по несбывшемуся?, за равновесием композиций проступает, по выражению Марины Цветаевой, ?? вопль настоящей profession manquée! (неосуществлённой мечты)?, каковой и являются наши идеалы ? повод для вечного стремления к недостижимому совершенству.
Понятие идеала связывает художника с традицией, на этом идеале базирующейся. И здесь первейшую роль играет период формирования личности будущего художника. Дмитрий Белюкин родился в художественной семье. Его отец был известным художником книги это определило интеллектуальный характер дарования живописца. Да и ?живописцем? в узком смысле этого слова он не стремился стать. Юношу привлекал мир классической русской литературы. И, завершая обучение в Московской средней художественной школе, он видел себя преемником отцовской профессии. Эта профессия сулила творческую жизнь среди совершенных форм словесности. Лишь И.С. Глазунов сумел убедить Дмитрия, который учился затем в его мастерской в институте имени В.И. Сурикова, что нецелесообразно замыкаться в узкой профессии. Действительно, художник по своей природе универсален. Он открыт различным веяниям и отзывается на ?ветра времени? созиданием самых разнообразных образов. 
Так Дмитрий Белюкин начал обучаться в живописной мастерской.