В книге точно не указано от чего, но вероятно умер от серъезных ранений. Вот несколько отрывков:
"На подушке бессильно покачивалась круглая, наголо выбритая голова. Широкое жёлтое, точно налитое воском, одутловатое лицо было безжизненно. На полных бледных губах застыло страдание."
"Несомненно, тот сильно страдал. Стоило ему заснуть и потерять контроль над собой, как он сразу же начинал стонать, метаться, скрежетать зубами, лицо его искажалось судорогой. Вероятно, он знал это и старался не спать днём, находя для себя какое-нибудь занятие. Бодрствуя же, он был неизменно спокоен и ровен, как будто и не мучил его страшный недуг. Лётчик не понимал, как может этот человек подавлять страшную боль, откуда у него столько энергии, бодрости, жизнерадостности."
В книге точно не указано от чего, но вероятно умер от серъезных ранений. Вот несколько отрывков:
"На подушке бессильно покачивалась круглая, наголо выбритая голова. Широкое жёлтое, точно налитое воском, одутловатое лицо было безжизненно. На полных бледных губах застыло страдание."
"Несомненно, тот сильно страдал. Стоило ему заснуть и потерять контроль над собой, как он сразу же начинал стонать, метаться, скрежетать зубами, лицо его искажалось судорогой. Вероятно, он знал это и старался не спать днём, находя для себя какое-нибудь занятие. Бодрствуя же, он был неизменно спокоен и ровен, как будто и не мучил его страшный недуг. Лётчик не понимал, как может этот человек подавлять страшную боль, откуда у него столько энергии, бодрости, жизнерадостности."