Особенности развития
литературы конца
1980—2000-х годов

Современный литературный процесс характеризуется исчезновением былых

канонизированных тем («тема рабочего класса», «тема армии» и т. п.) и резким

возвышением роли бытовых взаимоотношений. Внимание к быту, порой абсурдному, к

опыту человеческой души, вынужденной выживать в ситуации ломки, сдвигов в

обществе, порождает особые сюжеты. Многие писатели как бы хотят отделаться от былой

патетики, риторики, проповедничества, впадают в эстетику «эпатажа и шока».

Реалистическая ветвь литературы, пережив состояние невостребованности, подходит к

осмыслению перелома в сфере нравственных ценностей. На видное место выходит

«литература о литературе», мемуарная проза.

«Перестройка» открыла двери для огромного потока «задержанных» и молодых

писателей, исповедующих разные эстетики натуралистическую, авангардистскую,

постмодернистскую, реалистическую. Одним из обновления реализма является

попытка освободить его от идеологической заданности. Эта тенденция привела к новому

витку натурализма: в ней соединились традиционная вера в очистительную силу жестокой

правды об обществе и неприятие пафоса любого рода, идеологии, проповедничества

(проза С. Каледина «Смиренное кладбище», «Стройбат»; проза и драматургия Л.

Петрушевской). 1987 год имеет особое значение в истории русской литературы. Это

начало уникального, исключительного по своей общекультурной значимости периода.

Это начало процесса возвращения русской литературы. Основным мотивом четырех лет

(1987 гг.) становится мотив реабилитации истории и запрещенной — «неподцензурной»,

«изъятой», «репрессансной» — словесности. В 1988 году, выступая на Копенгагенской

встрече деятелей искусства, литературовед Ефим Эткинд говорил: «Сейчас идет процесс,

который для литературы обладает и небывалой, феноменальной значительностью:

процесс возвращения. Толпа теней писателей и произведений, о которых широкий

читатель ничего не знал, хлынула на страницы советских журналов... Тени возвращаются

отовсюду».

Первые годы реабилитационного периода — 1987—1988 годы — это время

возвращения духовных изгнанников, тех русских писателей, которые (в физическом

смысле) не покидали пределов своей страны. С републикацией произведений Михаила

Булгакова («Собачье сердце», «Багровый остров»), Андрея Платонова («Чевенгур»,

«Котлован» «Ювенильное море»), Бориса Пастернака («Доктор Живаго»), Анны

Ахматовой («Реквием»), Осипа Мандельштама («Воронежские тетради») творческое

наследие этих (известных и до 1987 г.) писателей было восстановлено в полном объеме.

Следующие два года — 1989—1990 годы — это время активного возвращения целой

литературной системы — литературы русского зарубежья. До 1989 года единичные

републикации писателей-эмигрантов — Иосифа Бродского и Владимира Набокова в 1987

году — были сенсационными. А в 1989—1990 годах «толпа теней хлынула в Россию из

Франции и Америки» (Е. Эткинд) — это Василий Аксенов, Георгий Владимов, Владимир

Войнович, Сергей Довлатов, Наум Коржавин, Виктор Некрасов, Саша Соколов и,

конечно, Александр Солженицын.

Главной проблемой для литературы второй половины 1980-х годов становится

реабилитация истории. В апреле 1988 года в Москве состоялась научная конференция с

очень показательным названием — «Актуальные вопросы исторической науки и

литературы». Выступавшие говорили о проблеме правдивости истории советского

общества и о роли литературы в уничтожении «белых исторических пятен». В

эмоциональном докладе экономиста и историка Евгения Амбарцумова прозвучала

поддержанная всеми мысль о том, что «правдивая история стала развиваться вне

окостеневшей официальной историографии, в частности, нашими писателями Ф.

Абрамовым и Ю. Трифоновым, С. Залыгиным и Б. Можаевым, В. Астафьевым и Ф.

Искандером, А. Рыбаковым и М. Шатровым, которые стали писать историю за тех, кто не

смог или не захотел этого сделать».

В том же 1988 году критики заговорили о появлении в литературе целого

направления, которое обозначили как «новая историческая проза». Опубликованные в

1987 году романы Анатолия Рыбакова «Дети Арбата» и Владимира Дудинцева «Белые

одежды», повесть Анатолия Приставкина «Ночевала тучка золотая» стали общественными

событиями этого года. В начале 1988 года таким же общественно-политическим событием

стала пьеса Михаила Шатрова «Дальше... дальше... дальше...», при этом образы «живого

плохого Сталина» и «живого нестандартного Ленина» едва тогда еще

существовавшую цензуру. Состояние собственно современной литературы, т. е. той,

которая не только печаталась, но и писалась во второй половине 1980-х годов,

подтверждает, что в этот период литература являлась прежде всего де лом гражданским.

Громко заявить о себе в это время смогли только поэты-иронисты и авторы