Страдания от невозможности достижения наблюдаемой желанной цели.
Доподлинно неизвестно, какое именно преступление совершил Тантал – мифический фригийский царь: древние легенды рассказывают об этом по-разному. Одни говорили, что Тантал якобы сделал достоянием общественности какие-то божественные тайны. Другие утверждали, будто он похитил с олимпийского стола нектар и амброзию — небесную пищу и напиток, которые наделяли богов бессмертием. Был, наконец, и такой слух: дерзкий царь, пожелавший проверить, насколько всеведущи небожители, погубил своего сына и собирался накормить его мясом богов. В любом случае, его преступление раскрыли, и возмездие было поистине ужасающим. Тантал вечно содержится в Царстве Мертвых, стоя по горло в прозрачной воде озера. Над его головой нависают сочные плоды. Но как только он наклоняется, вода уходит вниз; поднимает руку — ветер вскидывает ветви. Мучимый постоянные голодом и жаждой, несчастный Тантал кусает свои руки, но все тщетно. «Танталовы муки» — это страдания от недосягаемости желанных вещей, находящихся, казалось бы, на расстоянии вытянутой руки.
Доподлинно неизвестно, какое именно преступление совершил Тантал – мифический фригийский царь: древние легенды рассказывают об этом по-разному. Одни говорили, что Тантал якобы сделал достоянием общественности какие-то божественные тайны. Другие утверждали, будто он похитил с олимпийского стола нектар и амброзию — небесную пищу и напиток, которые наделяли богов бессмертием.
Был, наконец, и такой слух: дерзкий царь, пожелавший проверить, насколько всеведущи небожители, погубил своего сына и собирался накормить его мясом богов.
В любом случае, его преступление раскрыли, и возмездие было поистине ужасающим. Тантал вечно содержится в Царстве Мертвых, стоя по горло в прозрачной воде озера. Над его головой нависают сочные плоды. Но как только он наклоняется, вода уходит вниз; поднимает руку — ветер вскидывает ветви. Мучимый постоянные голодом и жаждой, несчастный Тантал кусает свои руки, но все тщетно. «Танталовы муки» — это страдания от недосягаемости желанных вещей, находящихся, казалось бы, на расстоянии вытянутой руки.