Оплакав бабушку, Касым, глядя на взрослых, соблюдал траур. Тоска одиночества и бесприютность мучили его. Чуть-чуть вспомнит мать, отца, бабушку, и они встают перед глазами как живые. Часто Касым брал палку, уходил далеко-далеко в степь и там звал родных. Но никто не приходил, даже не откликался, и мальчик снова горько плакал. Часто, вконец уставший, измученный, он засыпал прямо в степи. И тогда к нему возвращалось счастье — приходили отец, мать, бабушка. Они ласкали его, обнимали, целовали. Бабушка, ероша его жесткие волосы, приговаривала: «Теперь мы больше не умрем. Твои слезы вернули нас к жизни. Ты уже не беззащитный, и больше плакать не надо». Тут Касым просыпался. Он понимал, что это был сон, и. все же не хотел верить, что родители больше никогда не придут к нему. В душе мальчика теплилась надежда, что хоть кто-нибудь из них да вернется. Шли дни. Для Касыма это были горькие, сиротские дни. Но как ни цепка детская память, а время делает свое. Забывались отец и мать, стала забываться и бабушка. Кочуя, род все дальше и дальше уходил от ее могилы, черневшей одиноким холмиком на склонах Улытау. Шли месяцы. И время, прожитое с бабушкой, овеянное ее лаской, осталось в памяти Касыма как неясное воспоминание, как сладкий сон, который не повторится.
Увлекательные, полные волшебства сказки бабушки, ее щемящие душу тихие и протяжные песни тоже ушли безвозвратно. Все погасло, как гаснет солнце на закате, и сплошной полумрак окружил сироту.
После смерти бабушки Касыма, будто бы из жалости, взял к себе их сосед Иса. Забрал он и скот, доставшийся мальчику в наследство,— десятка три баранов, несколько коров и лошадей.
надо найти сложные наречи
помагите это СОР