Однажды в пятницу вечером, когда должны отдавать табели, меня терзала мысль, что приедет мой папа и увидит все мои оценки и накажет меня. Весь день я думал, что время тянется специально, что моя смерть будет медленной и мучительной. Я боялся, страдал, волновался и мучился. Вот пошел последний урок. Я не хотел, чтобы этот урок кончался, потому что следующим уроком выдают табель. И вот пришел папа. Я умолял Дарью Юрьевну, чтобы она не давала папе табель, но она сказала, слегка улыбаясь: – Как? Ведь твои родители должны знать результаты твоего учения. И я понял, что Дарью Юрьевну мне не убедить. Смерть была близка, ее не избежать. Когда папа взял табель, я зажмурил глаза и ждал, пока он что-нибудь скажет. – Угу, угу… м-м-м… молодец, – прозвучало у меня в ушах. Мне показалось, что это галлюцинации, но больше папа другого не говорил. Одним глазом я посмотрел на папу – его лицо не было хмурым. – Ура! – прокричал я. – У меня хороший рейтинг! И действительно, в табеле был хороший рейтинг. Папа опять сказал: «Молодец». С тех пор я не так боюсь папу.
Вот пошел последний урок. Я не хотел, чтобы этот урок кончался, потому что следующим уроком выдают табель.
И вот пришел папа. Я умолял Дарью Юрьевну, чтобы она не давала папе табель, но она сказала, слегка улыбаясь:
– Как? Ведь твои родители должны знать результаты твоего учения.
И я понял, что Дарью Юрьевну мне не убедить. Смерть была близка, ее не избежать.
Когда папа взял табель, я зажмурил глаза и ждал, пока он что-нибудь скажет.
– Угу, угу… м-м-м… молодец, – прозвучало у меня в ушах. Мне показалось, что это галлюцинации, но больше папа другого не говорил. Одним глазом я посмотрел на папу – его лицо не было хмурым.
– Ура! – прокричал я. – У меня хороший рейтинг!
И действительно, в табеле был хороший рейтинг. Папа опять сказал: «Молодец».
С тех пор я не так боюсь папу.