Я не знаю ни одной семьи, где не хранили бы старые фотографии, а также памятные вещи, принадлежавшие представителям предыдущих поколений. Они напоминают нам о том, что наши дедушки и бабушки, прадедушки и прабабушки тоже когда-то были молодыми.
В нашей семье есть несколько вещей, которые мы можем назвать семейными реликвиями. Эти вещи дороги нашей семье, причем не в материальном смысле. Они дороги нам как память. Вот, например, портсигар моего прапрадеда Ивана. Он очень простой, бронзовый, с чеканным узором. С ним мой прапрадед, тогда еще очень молодой парень почти всю войну. Он был тяжело ранен в 1944м, потерял обе ноги и вернулся домой. Прапрабабушка Мария его дождалась, не бросила, когда узнала, что он остался калекой. Они поженились и прожили долгую жизнь. Они вырастили четверых детей. Прадед работал на заводе наравне со всеми, и даже уйдя на пенсию, оставался всегда бодрым и активным. Уже в зрелом возрасте он исполнил свою давнюю мечту: научился писать картины маслом. К сожалению, у нас дома не осталось картин: дед Ваня, как его называет мой дедушка Толя, раздаривал их все, как только дописывал. Его картины очень нравились людям.
Я не помню своего прапрадеда: он умер еще до моего рождения. Все, что я знаю о нем, я услышал от деда и родителей. Портсигар до сих пор хранится у нас дома - в память о моем замечательном прапрадедушке. И, когда я беру этот портсигар в руки и открываю, то представляю себе, как много лет назад парнишка в военной форме вынимал его из кармана шинели и предлагал своим фронтовым друзьям закурить.
Семейная реликвия
Я не знаю ни одной семьи, где не хранили бы старые фотографии, а также памятные вещи, принадлежавшие представителям предыдущих поколений. Они напоминают нам о том, что наши дедушки и бабушки, прадедушки и прабабушки тоже когда-то были молодыми.
В нашей семье есть несколько вещей, которые мы можем назвать семейными реликвиями. Эти вещи дороги нашей семье, причем не в материальном смысле. Они дороги нам как память. Вот, например, портсигар моего прапрадеда Ивана. Он очень простой, бронзовый, с чеканным узором. С ним мой прапрадед, тогда еще очень молодой парень почти всю войну. Он был тяжело ранен в 1944м, потерял обе ноги и вернулся домой. Прапрабабушка Мария его дождалась, не бросила, когда узнала, что он остался калекой. Они поженились и прожили долгую жизнь. Они вырастили четверых детей. Прадед работал на заводе наравне со всеми, и даже уйдя на пенсию, оставался всегда бодрым и активным. Уже в зрелом возрасте он исполнил свою давнюю мечту: научился писать картины маслом. К сожалению, у нас дома не осталось картин: дед Ваня, как его называет мой дедушка Толя, раздаривал их все, как только дописывал. Его картины очень нравились людям.
Я не помню своего прапрадеда: он умер еще до моего рождения. Все, что я знаю о нем, я услышал от деда и родителей. Портсигар до сих пор хранится у нас дома - в память о моем замечательном прапрадедушке. И, когда я беру этот портсигар в руки и открываю, то представляю себе, как много лет назад парнишка в военной форме вынимал его из кармана шинели и предлагал своим фронтовым друзьям закурить.