Поэтическому дару Есенина дано было слышать музыку природы. Вместе с ним и мы внемлем “снежному звону”, прислушиваемся к “песне вьюг”, верим, что “неровные луга… поют крапивой”, что “скрипкой поёт луна”. И “плачет метель, как цыганская скрипк Он обладал “необычайным чувством ритма, но нередко, прежде чем положить свои лирические стихи на бумагу, проигрывал их… видимо, для самопроверки, на рояле, испытывая их на звук и на слух, а, в конечном счёте, на простоту, кристальную ясность и доходчивость до сердца человеческого, до души народной”.
Вся поэзия Есенина — музыка. В ней — плач флейты, хохот бубенцов, задорный напев тальянки, гитарный перебор с цыганским надрывом, песня соловья, шум деревьев, говор речушки и перезвон колоколов!
Поэтическому дару Есенина дано было слышать музыку природы. Вместе с ним и мы внемлем “снежному звону”, прислушиваемся к “песне вьюг”, верим, что “неровные луга… поют крапивой”, что “скрипкой поёт луна”. И “плачет метель, как цыганская скрипк Он обладал “необычайным чувством ритма, но нередко, прежде чем положить свои лирические стихи на бумагу, проигрывал их… видимо, для самопроверки, на рояле, испытывая их на звук и на слух, а, в конечном счёте, на простоту, кристальную ясность и доходчивость до сердца человеческого, до души народной”.
Вся поэзия Есенина — музыка. В ней — плач флейты, хохот бубенцов, задорный напев тальянки, гитарный перебор с цыганским надрывом, песня соловья, шум деревьев, говор речушки и перезвон колоколов!