Анна Андреевна Ахматова принадлежит к плеяде великих поэтов Серебрянного века, ее творчество неизмеримо обогатило русскую культуру. У нее была долгая, полная страданий и творческих взлетов жизнь, которая и послужила основой гениальных поэтических строф, известных любому русскому человеку.
Чарующая магия стиха Анны Ахматовой, ее безупречный классический слог, страстное и мудрое слово никого не могут оставить равнодушным.
Сжала руки под темной вуалью...
"Отчего ты сегодня бледна?"
- Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.
Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот...
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.
Задыхаясь, я крикнула: "Шутка
Все, что было. Уйдешь, я умру".
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: "Не стой на ветру".
Птицы смерти в зените висят.
Кто идет выручать Ленинград? -
Не шумите вокруг - он дышит,
Он живой еще, он все слышит:
Как на влажном балтийском дне
Сыновья его стонут во сне,
Как из недра его вопли: "Хлеба!" -
До седьмого доходят неба...
Но безжалостна эта твердь.
И глядит из всех окон - смерть. (сентябрь 1941 года)
Анна Андреевна Ахматова принадлежит к плеяде великих поэтов Серебрянного века, ее творчество неизмеримо обогатило русскую культуру. У нее была долгая, полная страданий и творческих взлетов жизнь, которая и послужила основой гениальных поэтических строф, известных любому русскому человеку.
Чарующая магия стиха Анны Ахматовой, ее безупречный классический слог, страстное и мудрое слово никого не могут оставить равнодушным.
Сжала руки под темной вуалью...
"Отчего ты сегодня бледна?"
- Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.
Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот...
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.
Задыхаясь, я крикнула: "Шутка
Все, что было. Уйдешь, я умру".
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: "Не стой на ветру".
Птицы смерти в зените висят.
Кто идет выручать Ленинград? -
Не шумите вокруг - он дышит,
Он живой еще, он все слышит:
Как на влажном балтийском дне
Сыновья его стонут во сне,
Как из недра его вопли: "Хлеба!" -
До седьмого доходят неба...
Но безжалостна эта твердь.
И глядит из всех окон - смерть. (сентябрь 1941 года)