Начало творческого пути платонова, кратко

Творческий дебют Платонова в Москве: сборники «Епифанские шлюзы» (1927) и «Сокровенный человек» (1928). Путь к первой книге начался для Платонова с переезда в Москву в июне 1926 г. (на кратковременную работу в ЦК Союза сельского хозяйства), обращения в редакцию «Красной нови» (журнал еще редактировал А. К. Воронский), наконец, предложения издательства «Молодая гвардия» издать «Избранное» (безусловно, это было сделано по инициативе Г. 3. Литвина-Молотова, ставшего председателем правления издательства).

Книга «Епифанские шлюзы» (по названию повести из эпохи Петра I о несчастном строителе шлюзов англичанине Бертране Перри) вышла, и в октябре 1927 г. ее заметил М. Горький: «...русских "молодых" читаю более охотно, даже с жадностью. Удивительное разнообразие типов у нас и хорошая дерзость. Понравились мне — за этот год — Андрей Платонов, Заяицкий, Фадеев, Олеша».

Творческая дерзость Андрея Платонова была исключительно яркой и разнонаправленной. В те годы всех писателей влекла к себе тема распрямления, взлета «маленького человека» в революции, его политического просветления, морального расцвета. Многие стремились показать, что благодаря революции действительно «кто был ничем, тот стал всем». «Маленький человек», как правило, «вырастал» в сражениях, в сабельных походах. Это был «человек с ружьем» (Н. Погодин), матрос с бомбами у пояса, ликующая пулеметчица, наконец, Марютка («Сорок первый» Б. Лавренева), бездумно растившая счет убиваемых. Герой возвеличивался чаще всего событиями, часто оставаясь внутренне малоподвижным, душевно однообразным. Шинель и ружье заранее возвышали его над поэтом-витией, попом, «жалким» интеллигентом. Александр Серафимович, автор «Железного потока», вспоминая беседу с Артемом Веселым, — его талант он ценил, называл, как и молодого Шолохова, «орленком-ореликом» — рассказал позднее, как горделиво ответил этот пулеметчик на предсказание «дальше меня полетишь»:

«Обязан, — загремел Артем. — Чай, мой класс восходящий. Мы Октябрем рождены...»

Андрей Платонов не ссылался на свой восходящий класс, но в повести «Ямская слобода» — она вошла в «Епифанские шлюзы» — представил действительно восходящего из самых низов бытия героя. Главный герой повести — сирота-поденщик Филат, вечный раб у бывших ямщиков в слободе. Он унижен в былой жизни до предела. Мещане слободы, насмешливо говорящие про Филата: «Наш Филатка — всей слободе заплатка», — даже услуги ассенизатора Понтия, чистильщика отхожих ям, самого богатого человека в слободе, отвергают: «Ты насчет ямы, Понтий? Теперча не нужно: Филат намедни горстями по лопухам все расплескал! Хо-хо, Филат жуток на расправу!»

Казалось бы, под рукой Платонова — готовый конфликт богатства и бедности, схема классовой борьбы. И вот-вот начнется желанная — в представлении былого романтика красной бури — гражданская война в масштабе слободы, начнется кровавый праздник мести угнетенного, униженного Филата! Однако писатель уже обладал иным зрением, видел, что сделать из Филата борца со старым миром, с Богом и т. п. не так-то просто, если следовать правде жизни и более человечному представлению о самой революции.