ответ:
над широким берегом дуная,
над великой галицкой землей
плачет, из путивля долетая,
голос ярославны молодой:
— обернусь я, бедная, кукушкой,
по дунаю-речке полечу
и рукав с бобровою опушкой,
наклонясь, в каяле омочу.
улетят, развеются туманы,
приоткроет очи игорь-князь,
и утру кровавые я раны,
над могучим телом наклонясь.
далеко в путивле, на забрале,
лишь заря займется поутру,
ярославна, полная печали,
как кукушка, кличет на юру:
— что ты, ветер, злобно повеваешь,
что клубишь туманы у реки,
стрелы половецкие вздымаешь,
мечешь их на полки?
чем тебе не любо на просторе
высоко под облаком летать,
корабли лелеять в синем море,
за кормою волны колыхать?
ты же, стрелы вражеские сея,
только смертью веешь с высоты.
ах, зачем, зачем мое веселье
в ковылях навек развеял ты?
на заре в путивле причитая,
как кукушка раннею весной,
ярославна кличет молодая,
на стене рыдая городской:
— днепр мой славный! каменные горы
в землях половецких ты пробил,
святослава в дальние просторы
до полков кобяковых носил.
возлелей же князя, господине,
сохрани на дальней стороне,
чтоб забыла слезы я отныне,
чтобы жив вернулся он ко мне!
— солнце трижды светлое! с тобою
каждому и тепло.
что ж ты войско князя удалое
жаркими лучами обожгло?
и зачем в пустыне ты безводной
под ударом грозных половчан
жаждою стянуло лук походный,
горем переполнило колчан?
ответ:
над широким берегом дуная,
над великой галицкой землей
плачет, из путивля долетая,
голос ярославны молодой:
— обернусь я, бедная, кукушкой,
по дунаю-речке полечу
и рукав с бобровою опушкой,
наклонясь, в каяле омочу.
улетят, развеются туманы,
приоткроет очи игорь-князь,
и утру кровавые я раны,
над могучим телом наклонясь.
далеко в путивле, на забрале,
лишь заря займется поутру,
ярославна, полная печали,
как кукушка, кличет на юру:
— что ты, ветер, злобно повеваешь,
что клубишь туманы у реки,
стрелы половецкие вздымаешь,
мечешь их на полки?
чем тебе не любо на просторе
высоко под облаком летать,
корабли лелеять в синем море,
за кормою волны колыхать?
ты же, стрелы вражеские сея,
только смертью веешь с высоты.
ах, зачем, зачем мое веселье
в ковылях навек развеял ты?
на заре в путивле причитая,
как кукушка раннею весной,
ярославна кличет молодая,
на стене рыдая городской:
— днепр мой славный! каменные горы
в землях половецких ты пробил,
святослава в дальние просторы
до полков кобяковых носил.
возлелей же князя, господине,
сохрани на дальней стороне,
чтоб забыла слезы я отныне,
чтобы жив вернулся он ко мне!
далеко в путивле, на забрале,
лишь заря займется поутру,
ярославна, полная печали,
как кукушка, кличет на юру:
— солнце трижды светлое! с тобою
каждому и тепло.
что ж ты войско князя удалое
жаркими лучами обожгло?
и зачем в пустыне ты безводной
под ударом грозных половчан
жаждою стянуло лук походный,
горем переполнило колчан?