В прежние времена заграничные корабли приезжали за лесом. Потом стали и песни увозить.
Морозы были градусов на двести, на триста, доходило до пятисот.
На морозе слово вылетит — и замерзнет! Его не слышно, а видно. По льдинкам видно, что сказано, как сказано. В морозные дни над Уймой мороженые слова перелетали от дома к дому да через улицу.
Песня мерзнет колечками тонюсенькими. Девки из мороженых песен кружева сплетут. Весной песни тают!
С этого и повелась торговля песнями. Как-то заморский купец увидал украшенье — морожены песни — и давай от удивленья ахать да руками размахивать. Изловчился да отломил кусок песни. Пришел домой, песню рассматривать стал. Иноземцу загорелось в свою страну эти песни завезти. По весне на пароходах и отправили. В заморскую страну привезли. Вот ящики раскупорили, песни растаяли да как взвились, да как зазвенели! Люди в ладоши захлопали!
Король и королева ночь не спали, спозаранку в театр забрались, чтобы хорошие места захватить. Песни растаяли и начали звенеть.
В прежние времена заграничные корабли приезжали за лесом. Потом стали и песни увозить.
Морозы были градусов на двести, на триста, доходило до пятисот.
На морозе слово вылетит — и замерзнет! Его не слышно, а видно. По льдинкам видно, что сказано, как сказано. В морозные дни над Уймой мороженые слова перелетали от дома к дому да через улицу.
Песня мерзнет колечками тонюсенькими. Девки из мороженых песен кружева сплетут. Весной песни тают!
С этого и повелась торговля песнями. Как-то заморский купец увидал украшенье — морожены песни — и давай от удивленья ахать да руками размахивать. Изловчился да отломил кусок песни. Пришел домой, песню рассматривать стал. Иноземцу загорелось в свою страну эти песни завезти. По весне на пароходах и отправили. В заморскую страну привезли. Вот ящики раскупорили, песни растаяли да как взвились, да как зазвенели! Люди в ладоши захлопали!
Король и королева ночь не спали, спозаранку в театр забрались, чтобы хорошие места захватить. Песни растаяли и начали звенеть.