особенностью лирики лермонтова, на мой взгляд, является внутреннее единство лирического героя. герой постепенно меняется, “движется”, но движение это значительно замедлено по сравнению с развитием лирических героев других поэтов xix века. к концу творчества в лирике лермонтова все чаще появляется образ простого, обычного, усталого человека, совсем не похожего на героя ранней лирики. однако между этими героями существует тесная связь, обусловленная сохранением основных мотивов, тем лирики, которые пронизывают все творчество поэта и формируют образ его героя. лирика лермонтова (наряду с поэзией жуковского и ранним творчеством пушкина) явилась взлетом романтизма. это обусловлено тем, что лермонтовский лирический герой — герой романтический. он наделен всеми отличительными чертами романтика — он борец, страдалец, мятежник, поэт, любовник, даже однако особенно сильна в образе романтического героя лермонтова тема одиночества: одинок я — нет отрады: стены голые кругом, тускло светит луч лампады умирающим огнем. одиночество приобретает самые разные черты: это и (как в отрывке), и любовное одиночество, появляющееся во многих любовных стихотворениях, и одиночество человека в мире: он стоит, задумался глубоко, и тихонько плачет он в пустыне. во многих стихотворениях (“дума”, “и скучно и ”) появляется идея принципиального одиночества личности, связанная с темой поколения в целом. здесь мы сталкиваемся с одной из основных идей лермонтова — идеей разрушающей душу рефлексии, болезни, убивающей, по мнению лермонтова, все его поколение в целом и замыкающей личность на себе самой, обрекая ее на одиночество. мы иссушили ум наукою бесплодной, тая завистливо от близких и друзей надежды лучшие и голос благородный неверием осмеянных лучшее, что есть в человеке, — его чувства — “исчезают при слове рассудка”, рефлексия убийственна для чувств и веры. автор причисляет свое лирическое “я” к “заблудшему” поколению, тем самым сравнивая лирического героя с “плодом, до времени созрелым”. тема ранней смерти — традиционная тема романтической , но лермонтов вносит в нее нечто свое: он пишет не о ранней смерти, а о смерти самого романтического чувства, смерти, вызванной прежде всего неверием и отсутствием цели, отсутствием борьбы: к добру и злу постыдно равнодушны, в начале поприща мы вянем без борьбы; перед опасностью позорно малодушны, и перед властию — презренные рабы. мотив борьбы — важнейший мотив всей мировой романтической — получил у лермонтова разнообразное развитие. борьба является сущностью романтической натуры, ее основой: парус (в одноименном стихотворении) борется с враждующей стихией, а стоит буре смолкнуть — парус сам начинает искать и “просить” бури, потому что он “не ищет счастья” и “не от счастия бежит”. внутренний разлад в человеке, разлад, о котором мы говорили в связи с темой разрушительной рефлексии, также не может не порождать конфликта и борьбы в душе человека. в стихотворении “как часто пестрою толпою ” лермонтов противопоставляет внутренний мир своего лирического героя внешнему реальному миру, одетому в маску: образы бездушные людей, приличьем стянутые маски. образ маски и маскарада вообще появляется у лермонтова часто, символизируя ложность и, главное, бездуховность мира, в котором существует лирический герой: ветхая краса, наш ветхий мир привык морщины прятать под тема веры и безверия тесно связана с темой борьбы. романтический герой лермонтова бросает богу в несовершенстве мира: к чему творец меня готовил, зачем так грозно прекословил юности добра и зла он дал мне чашу, сказав: я жизнь твою украшу, ты будешь славен меж демонический и романтический герои поэм лермонтова “демон” и “мцыри” отрицают бога, не принимая мира, в котором живут. однако лермонтов, видевший причину “” личности именно в неверии, в отсутствии идеалов, не мог не романтическую личность к согласию с богом. именно поэтому лермонтовский лирический герой находит в мире нечто такое, что примиряет его с небесами. для лирического стихотворения “когда волнуется желтеющая ” таким примиряющим началом становится природа: когда студеный ключ играет по оврагу и, погружая мысль в какой-то смутный сон, лепечет мне таинственную сагу про мирный край, откуда мчится он,— тогда смиряется души моей тревога, тогда расходятся морщины на челе,— и счастье я могу постигнуть на земле, и в небесах я вижу мысль “погружается в сон”, освобождая чувства, а “мирный край”, любовь к нему и единство с ним возможность герою “увидеть” бога.