«Эхо» : с одной стороны, резкие, «громкие» слова (рев зверя, грохот грома, трубный звук рога) , а с другой – почти пастушеская идиллия (песни девы, крики сельских пастухов) ? Наверное, это объясняется тем, что все проявления жизни равны перед поэтом и равно достойны стать предметом его лирических произведений. Нет предметов презираемых, отброшенных, все - поэзия поэта к восприятию многоликости мира объясняется любовью к миру, отзывчивостью. Поэт готов принять мир во всех его проявлениях: На всякий звук Свой отклик в воздухе пустом Родишь ты вдруг.Автор, не понаслышке знакомый с тем, как легко и быстро царская власть расправляется с инакомыслящими людьми, не боится очередной ссылки или же государева гнева. Гораздо больше Пушкина волнует то, что сливки русского общества, которые в состоянии изменить государственный строй и, в частности, повлиять на отмену крепостного права, предпочитают закрывать глаза на очевидные факты и не откликаться на призывы поэта. Более того, именно светское общество является той своеобразной лакмусовой бумажкой, по которой Пушкин безошибочно определяет, как именно к его творчеству относится царская семья. Поэтому поэт с завидной регулярностью попадает в опалу, и перед ним закрываются двери аристократических домов Москвы и Петербурга. Но стоит опубликовать что-либо из любовной лирики, как Пушкина засыпают приглашениями на балы и в светские салоны. Эта тенденция раздражает поэта, которые понимает, что ему отведения роль эха, которое слышит общество, но предпочитает не воспринимать всерьез.
Наверное, это объясняется тем, что все проявления жизни равны перед поэтом и равно достойны стать предметом его лирических произведений. Нет предметов презираемых, отброшенных, все - поэзия поэта к восприятию многоликости мира объясняется любовью к миру, отзывчивостью. Поэт готов принять мир во всех его проявлениях:
На всякий звук
Свой отклик в воздухе пустом
Родишь ты вдруг.Автор, не понаслышке знакомый с тем, как легко и быстро царская власть расправляется с инакомыслящими людьми, не боится очередной ссылки или же государева гнева. Гораздо больше Пушкина волнует то, что сливки русского общества, которые в состоянии изменить государственный строй и, в частности, повлиять на отмену крепостного права, предпочитают закрывать глаза на очевидные факты и не откликаться на призывы поэта. Более того, именно светское общество является той своеобразной лакмусовой бумажкой, по которой Пушкин безошибочно определяет, как именно к его творчеству относится царская семья. Поэтому поэт с завидной регулярностью попадает в опалу, и перед ним закрываются двери аристократических домов Москвы и Петербурга. Но стоит опубликовать что-либо из любовной лирики, как Пушкина засыпают приглашениями на балы и в светские салоны. Эта тенденция раздражает поэта, которые понимает, что ему отведения роль эха, которое слышит общество, но предпочитает не воспринимать всерьез.