20 б почему некрасов верил в светлое будущее народа ? какие чувства поэта испытывает к народу ? по произведению "железная дорога"! ! ! железная дорога ваня (в кучерском армячке). папаша! кто строил эту дорогу? папаша (в пальто на красной подкладке). граф петр андреевич клейнмихель, душенька! разговор в вагоне i славная осень! здоровый, ядреный воздух усталые силы бодрит; лед неокрепший на речке студеной словно как тающий сахар лежит; около леса, как в мягкой постели, выспаться можно — покой и простор! листья поблекнуть еще не успели, желты и свежи лежат, как ковер. славная осень! морозные ночи, ясные, тихие нет безобразья в природе! и кочи, и моховые болота, и пни — всё хорошо под сиянием лунным, всюду родимую русь быстро лечу я по рельсам чугунным, думаю думу ii «добрый папаша! к чему в обаянии умного ваню держать? вы мне позвольте при лунном сиянии правду ему показать. труд этот, ваня, был страшно громаден, — не по плечу одному! в мире есть царь: этот царь беспощаден, голод названье ему. водит он армии; в море правит; в артели сгоняет людей, ходит за плугом, стоит за плечами каменотесцев, ткачей. он-то согнал сюда массы народные. многие — в страшной борьбе, к жизни воззвав эти дебри бесплодные, гроб обрели здесь себе. прямо дороженька: насыпи узкие, столбики, рельсы, мосты. а по бокам-то всё косточки сколько их! ванечка, знаешь ли ты? чу! восклицанья послышались грозные! топот и скрежет зубов; тень набежала на стекла что там? толпа мертвецов! то обгоняют дорогу чугунную, то сторонами бегут. слышишь ты „в ночь эту лунную любо нам видеть свой труд! мы надрывались под зноем, под холодом, с вечно согнутой спиной, жили в землянках, боролися с голодом, мерзли и мокли, болели цингой. грабили нас грамотеи-десятники, секло начальство, давила всё претерпели мы, божий ратники, мирные дети труда! братья! вы наши плоды пожинаете! нам же в земле истлевать всё ли нас, бедных, добром поминаете или забыли “ не ужасайся их пения дикого! с волхова, с матушки волги, с оки, с разных концов государства великого — это всё братья твои — мужики! стыдно робеть, закрываться перчаткою. ты уж не волосом рус, видишь, стоит, изможден лихорадкою, высокорослый, больной белорус: губы бескровные, веки упавшие, язвы на тощих руках, вечно в воде по колено стоявшие ноги опухли; колтун в волосах; ямою грудь, что на заступ старательно изо дня в день налегала весь ты приглядись к нему, ваня, внимательно: трудно свой хлеб добывал человек! не разогнул свою спину горбатую он и теперь еще: тупо молчит и механически ржавой лопатою мерзлую землю долбит! эту привычку к труду благородную нам бы не худо с тобой благослови же работу народную и научись мужика уважать. да не робей за отчизну вынес достаточно народ, вынес и эту дорогу железную — вынесет всё, что господь ни пошлет! вынесет всё — и широкую, ясную грудью дорогу проложит себе. жаль только — жить в эту пору прекрасную уж не придется — ни мне, ни тебе». iii в эту минуту свисток оглушительный взвизгнул — исчезла толпа мертвецов! «видел, папаша, я сон удивительный, — ваня сказал, — тысяч пять мужиков, племен и пород представители вдруг появились — и он мне сказал: „вот они — нашей дороги “» захохотал генерал! — был я недавно в стонах ватикана, по колизею две ночи бродил, видел я в вене святого стефана, что всё это народ сотворил? вы извините мне смех этот дерзкий, логика ваша немножко дика. или для вас аполлон бельведерский хуже печного горшка? вот ваш народ — эти термы и бани, чудо искусства — он всё растаскал! — «я говорю не для вас, а для » но генерал возражать не давал: — ваш славянин, и германец не создавать — разрушать мастера, варвары! дикое скопище впрочем, ванюшей заняться пора; знаете, зрелищем смерти, печали детское сердце грешно возмущать. вы бы ребенку теперь показали светлую — iv «рад показать! слушай, мой милый: труды роковые кончены — уж рельсы кладет. мертвые в землю зарыты; больные скрыты в землянках; рабочий народ тесной гурьбой у конторы крепко затылки чесали они: каждый подрядчику должен остался, стали в копейку прогульные дни! всё заносили десятники в книжку — брал ли на баню, лежал ли больной: „может, и есть тут теперича лишку, да вот поди “ махнули в синем кафтане — почтенный лабазник, толстый, присадистый, красный, как медь, едет подрядчик по линии в праздник, едет работы свои посмотреть. праздный народ расступается пот отирает купчина с лица и говорит, картинно: „ с богом, теперь по домам, — проздравляю! (шапки долой — коли я говорю! ) бочку рабочим вина выставляю и — недоимку “ кто-то „ура“ закричал. подхватили громче, дружнее, глядь: с песней десятники бочку тут и ленивый не мог устоять! выпряг народ лошадей — и купчину с криком „ура! “ по дороге кажется, трудно отрадней картину нарисовать, »

kripto123    2   03.10.2019 23:40    0