(ок. 347 – 407 гг.)– монах, мечтавший о том, чтобы мир стал огромным монастырём – общиной братьев, скреплённых любовью. Он выбрал служение в миру, прославился в Антиохии как проповедник, был приглашён в Константинополь столичным епископом. Своей бескомпромиссной борьбой с пороками власти, духовенства и всего общества, защитой бедных, короче смелым и радикальным проведением в жизнь (личную, социальную, политическую) евангельских идеалов нажил себе могущественных врагов: императрицу и александрийского Папу, которые сняли его с константинопольской кафедры и отправили в ссылку. Здесь, как нигде, виден парадокс христианизации мира: великого праведника преследовали «христианская» империя и «христианское» духовенство: истинных христиан всегда гонят. Его многочисленные проповеди посвящены, в основном, этическим и экзегетическим темам, раскрываемых в истинно евангельском духе любви и братства. Богословские рамки заданы «Речами о Непостижимом», которые раскрывая апофатическое богословие, дают то пространство Богообщения и Богопознания, в котором только и возможна христианская этика, истолкование Писания, призыв к подлинной христианской жизни.
(ок. 347 – 407 гг.)– монах, мечтавший о том, чтобы мир стал огромным монастырём – общиной братьев, скреплённых любовью. Он выбрал служение в миру, прославился в Антиохии как проповедник, был приглашён в Константинополь столичным епископом. Своей бескомпромиссной борьбой с пороками власти, духовенства и всего общества, защитой бедных, короче смелым и радикальным проведением в жизнь (личную, социальную, политическую) евангельских идеалов нажил себе могущественных врагов: императрицу и александрийского Папу, которые сняли его с константинопольской кафедры и отправили в ссылку. Здесь, как нигде, виден парадокс христианизации мира: великого праведника преследовали «христианская» империя и «христианское» духовенство: истинных христиан всегда гонят. Его многочисленные проповеди посвящены, в основном, этическим и экзегетическим темам, раскрываемых в истинно евангельском духе любви и братства. Богословские рамки заданы «Речами о Непостижимом», которые раскрывая апофатическое богословие, дают то пространство Богообщения и Богопознания, в котором только и возможна христианская этика, истолкование Писания, призыв к подлинной христианской жизни.