«Челкаш слушал его радостные вопли, смотрел на сиявшее, искаженное восторгом жадности лицо и чувствовал, что он - вор, гуляка, оторванный от всего родного, - никогда не будет таким жадным, низким, не помнящим себя. Никогда не станет таким!»
В психологической драме, разыгрывающейся между Челкашом и Гаврилой, вор Челкаш выглядит неизмеримо человечнее, благороднее крестьянского парня Гаврилы. Но эти человечность и благородство относительны. Челкаш нравственно вырастает только в сопоставлении с мелким собственником и себялюбцем Гаврилой. Горьковские герои, подобно Челкашу, красивы, когда они противостоят трусам и собственникам. Неслучайно сила природы противостоит порочной жизненной практике обоих героев.
В психологической драме, разыгрывающейся между Челкашом и Гаврилой, вор Челкаш выглядит неизмеримо человечнее, благороднее крестьянского парня Гаврилы. Но эти человечность и благородство относительны. Челкаш нравственно вырастает только в сопоставлении с мелким собственником и себялюбцем Гаврилой. Горьковские герои, подобно Челкашу, красивы, когда они противостоят трусам и собственникам. Неслучайно сила природы противостоит порочной жизненной практике обоих героев.