В двадцатые годы ещё не было единой концепции обучения. Одно время детей заставляли заучивать совершенно бессмысленные,но звучащие в рифму слова. Считалось,что это развивает вкус и память. Ну и бредовые псевдо-пролетарские стихи старых авторов,которые неловко пытались как-то при к новым веяниям. "Я загрезил над станком летним днём,летним днём. Был то сон или не сон,заалел брусникой склон..."
В 20-е годы началось утверждение новой нравственно-эстетической позиции детских писателей. Они старались быть не «над» ребенком, не в стороне от него, а рядом, в собеседовании, в содружестве.Я так думаю и знаю , в книге часть прочитала и подсказали родители.
В двадцатые годы ещё не было единой концепции обучения. Одно время детей заставляли заучивать совершенно бессмысленные,но звучащие в рифму слова. Считалось,что это развивает вкус и память. Ну и бредовые псевдо-пролетарские стихи старых авторов,которые неловко пытались как-то при к новым веяниям. "Я загрезил над станком летним днём,летним днём. Был то сон или не сон,заалел брусникой склон..."
В 20-е годы началось утверждение новой нравственно-эстетической позиции детских писателей. Они старались быть не «над» ребенком, не в стороне от него, а рядом, в собеседовании, в содружестве.Я так думаю и знаю , в книге часть прочитала и подсказали родители.