Человек на войне. За его душевным состоянием и восприятием войны стоит, как правило, авторская точка зрения и авторская оценка изображённого. Как воспринимает

Алексей Ястребов, готовясь к бою, к встречи лицом к лицу с врагом, не может отказать человеку в человеческом, не может думать о немцах «иначе, как о людях, которых он знал или не знал-безразлично...». И потому-то, оказавшись свидетелем рукопашной схватки, в которой курсант убил фашиста штыком, Алексей ужаснулся случившемуся и почти возненавидел своего товарища. Ведь враг для него-пока что понятие абстрактное, а перешагнуть извечный человеческий закон «не убий» не так-то оказывается просто! Потом в Ястребове проснется чувство святой и справедливой ненависти и мести. Через все то, странное и трагичное, с чем в первые же дни столкнула его война, необходимо было пройти герою К. Воробьева.

Страх за свою жизнь и за жизнь своих товарищей вызвал у него вдруг «мучительное чувство родства, жалости и близости ко всему, что было вокруг и рядом…». И это чувство родства со всеми не оставит его уже никогда.

Писатель постоянно подчеркивает в своем герое его человечность, желание понять эту суровую, «невероятную явь войны»; «сердце его упрямилось до конца поверить в тупую звериную жестокость этих самых фашистов; он не мог заставить себя думать о них иначе как о людях…».

Кругом гибнут курсанты, Ястребов везде видит их изувеченные тела. Ео поражат вид оторванной ноги в сапоге, он с трудом смотрит на изорваные человеческие тела.

Да и не только через это, но и через собственную стыдную слабость: когда танковый десант уничтожал остатки роты, Алексей Ястребов, растерявшийся, опустошенный, подавленный, спрятался в воронке.

. «Трус, изменник — внезапно и жутко догадался Алексей, ничем еще не связывая себя с курсантом». И пришла догадка, что он такой же. Курсант предложил Алексею доложить наверх, что он, Ястребов, сбил юнкере. «Шкурник», —думаетонем Алексей, угрожая отправкой в НКВД после их спора о том, как быть дальше. В каждом из них боролись страх перед НКВД и совесть. И Алексей понял, что «смерть многолика»: можно убить товарища, подумав, что он изменник, можно убить себя в порыве отчаяния, можно броситься под танк не ради героического поступка, а просто потому, что инстинкт жизни диктует это. К. Воробьев исследует эту многоликость смерти на войне и показывает, как это бывает, без ложного пафоса. Повесть поражает лаконизмом, целомудрием описания трагического.

«Оторопелое удивление Алексея перед тем, чему был свидетель в эти пять дней жизни», рано или поздно уляжется, и тогда он поймет, кто был виноват в нашем отступлении, в гибели самых чистых и светлых, не поймет только, почему седые генералы там, под Москвой, принесли в жертву своих «детей».

Писатель не спешит строго осудить своего героя, как судит своих персонажей, К.Воробьев дает возможность Ястребову исправиться, искупить свою вину. И здесь нет противоречия. И тот и другой художник, исследуя характеры, идут за жизненной и психологической правдой. Ястребов прячется в воронке. Он тоже пытается внутренне оправдать себя: «Не надо, товарищ лейтенант! Мы ничего не сможем... Нам надо остаться живыми, слышите? Мы их, гадов, потом всех... Вот увидите! Мы их потом всех, как вчера ночью! - исступленно просил курсант и медленно, заклинающе нес ладонь ко рту Алексея...») Алексей же Ястребов судит себя. Судит судом собственной совести, самым строгим и нелицеприятным судом. И потому он находит в себе силы выстоять. Мы видим, как открылась ему «неожиданное и незнакомое явление мира, в котором не стало ничего малого, далекого и непонятного.