"воронежские тетради" анализ мандельштамобъем страница

воронеж для мандельштама стал и овидиевой скифией, и пушкинским болдином. мандельштам для воронежа – одной из самых ярких красок во всей его творческой .

«трудно сложились для поэта и житейские обстоятельства. после кратковременного пребывания в чердыни-на-каме он поселился в воронеже», – так трогательно и мило написал об этом миграционном акте александр дымшиц, автор похабного предисловия к томику мандельштама, вышедшего в «библиотеке поэта» в 1973 году. (1)

осип мандельштам прибыл в воронеж в июне 34-го не на отдых и не в творческую командировку. он прибыл в ссылку, в порядке исполнения назначенной ему репрессии. здесь он провел тридцать пять последующих месяцев, лишь ненадолго отлучаясь в непродолжительные поездки – в частности, в воробьевский район (две командировки от газеты – в 1934-м и 1935 годах), на дачу в 1935 году (предположительно в сосновку), в тамбов (в санаторий, на стыке 1935-го и 1936 годов) и еще раз на дачу – в 1936 году (в задонск).

поначалу все как-то задалось: и работа, и подработки, и даже стихи, но постепенно над мандельштамом стали сгущаться тучи. сначала бытовые, денежные (изгнание к осени 1936 года практически отовсюду, где он когда-то работал или подрабатывал), а потом и политические.

будучи общительным по природе человеком, осип эмильевич в воронежской ссылке столкнулся с острейшим дефицитом человеческого общения. из-за его ссыльного статуса многие побаивались, как сказал один артист воронежского большого советского театра, «прислоняться» к нему, а в конце, когда появились эти чудовищные обвинения, многие стали от него шарахаться. один довольно известный университетский профессор-философ (2) просто испугался знакомиться с мандельштамом, полагая – и, наверное, резонно, – что это небезопасно.

словом, постепенно вокруг мандельштама в воронеже выкачивался воздух. оказавшись в вакууме, задыхаясь в нем, человек обычно попадает в жуткую депрессию, начинает думать о самоубийстве и т. д. но с мандельштамом – вопреки болезни и слабости – произошло иначе. сама природа, сам город, его лучшие люди, с которыми он здесь не просто общался, а подружился, такие как наталья штемпель, павел загоровский или маруся ярцева, вдохнули в него дух дружества и сообща оказались сильнее торричеллиевой пустоты и репрессивной машины.

изоляция, в которой поэт оказался в воронеже, всегда была сильной, но никогда – абсолютной или герметичной.

уже через пару недель после прибытия в воронеж его проведал эренбург. позднее к нему приезжали, пользуясь гастролями, юдина и яхонтов (и не заходили и другие гастролеры: летом 1935 года – артисты камерного театра, например, а 23 ноября того же года – пианист лео гинзбург.

дважды на майские праздники приезжала эмма герштейн, по разу, но на день – оба брата осипа. на неделю – ахматова, и на месяц – дина бутман. и, наконец, дважды – его теща, вера яковлевна хазина.

медленно и постепенно складывались отношения мандельштама и с жителями воронежа (хозяева съемных квартир и соседи – не в счет): федей маранцем, карлом швабом, наташей штемпель, павлом загоровским, марусей ярцевой.

первый – он же и самый ранний, и самый ближний – круг общения составили репрессированные москвичи и ленинградцы: врачи, писатели, журналисты. из них – по интенсивности общения и воздействию на поэта – выделяются двое: павел калецкий и сергей рудаков.