Она ослепла от горя и слез, нервного переутомления и тяжести пережитого, но все равно каждый вечер перед сном брала письма, неторопливо вглядывалась в них, слушая голоса или вспоминая навечно врубившееся в память строки «…ваш сын рядовой Силантьев Игорь Иванович пал смертью храбрых». И только письма были той тонюсенькой ниточкой, связывавшей мать и сына на протяжении долгих лет.
Так в привычных дневных делах, вечернем чтении писем, в предрассветных воспоминаниях и вечной, непроглядной тьме и проходила ее жизнь. Проходила и дошла до сорокалетия Победы.
Как раз в канун праздника явились к Анне Федотовне гости - две очень серьезные девочки и один еще более серьезный мальчик». Они случайно узнали, что у старой женщины сохранились фронтовые письма .
Она ослепла от горя и слез, нервного переутомления и тяжести пережитого, но все равно каждый вечер перед сном брала письма, неторопливо вглядывалась в них, слушая голоса или вспоминая навечно врубившееся в память строки «…ваш сын рядовой Силантьев Игорь Иванович пал смертью храбрых». И только письма были той тонюсенькой ниточкой, связывавшей мать и сына на протяжении долгих лет.
Так в привычных дневных делах, вечернем чтении писем, в предрассветных воспоминаниях и вечной, непроглядной тьме и проходила ее жизнь. Проходила и дошла до сорокалетия Победы.
Как раз в канун праздника явились к Анне Федотовне гости - две очень серьезные девочки и один еще более серьезный мальчик». Они случайно узнали, что у старой женщины сохранились фронтовые письма .