Человек стареет не тогда, когда он доживает до старости, а когда
перестаёт быть ребёнком.
***
Я говорил искренне, но что поделаешь, если искренность нашу
нельзя привязать верёвками.
Откуда мне было знать, что никогда и никому ещё не прощалось,
если в своём деле он вырывался вперёд, и больше всех его
ненавидит тот, кто идёт за ним следом.
При этом не было в её лице жестокости, которая, как я позже
заметил, становится с годами чуть ли не профессиональным
признаком учителей, даже самых добрых и мягких.
Человек стареет не тогда, когда он доживает до старости, а когда
перестаёт быть ребёнком.
***
Я говорил искренне, но что поделаешь, если искренность нашу
нельзя привязать верёвками.
***
Откуда мне было знать, что никогда и никому ещё не прощалось,
если в своём деле он вырывался вперёд, и больше всех его
ненавидит тот, кто идёт за ним следом.
***
При этом не было в её лице жестокости, которая, как я позже
заметил, становится с годами чуть ли не профессиональным
признаком учителей, даже самых добрых и мягких.